Метрополитеновское бывшее

Когда это было, кажись день, нежели утро, но ранним всталось,
ночь глубока была под дых вваленная, и в солнечное, до невозможности
Закатность, даже не отметилась сетчаткой пламенной, темнотой проглочена, так то вот,
и тучечность странная, неоднозначная, рыскала из углов неба, по да из них выглядывала, трусиха.
Шел разваливаясь в пошагивании, от попадающего именно на твое, в радужное, золото круглое
нарисовывал в закрытых, попеременно распахнутых невоображаемые словом, на язык не соскочившее, чудо.
Странность ранее, отмотать минимум вековность задвоенную, пещерность бы в глазах со страхом привиделась, а сейчас, вот, нормальность подземная, еще и пульсирует
И путь отмеренный в различной пересекаемости, ноги, ступени, мельком колёсами низменными, переменчивость то небо, то серединность, глубже и снова яркость дня смеющегося на поверхности глазами порывами еще за и выше.
Любится мелькаемость пролетающего для всех, и самому, в точку сосредоточия остановится, и ты застывший, во всем, кроме двигающихся.
И так вопросительно понимание, что мчится сливанием непонятностью тянучего исчезающего, а ты одновременностью нахождения стороною улавливая находишься в б'ольшем, окружающее в тебе настолько же, сколько ты наполняешься растворением одновременностью существования стало-живущего, за исчезающе-мелькающим, а ты - сущий, теперешний.