Смиряюсь

Когда сбросили в бездну
людской суеты
Из светлого,
тёплого,
звёздного рая,
В начале я жаждал,
искал высоты,
По крышам гулял,
на ветра не взирая.

Я небом дышал
и пеплом от перьев
Братьев моих и сестёр
вдруг истлевших.
Я под сомнение
ставил поверье,
Что ангел – не феникс,
не воскреснет,
сгоревши,
В небе алевши
холодным пожаром…

Но,
день за днём,
я встречал взгляды падших,
И в них – синь небес
умерла под нагаром
Со списком надежд,
под заклятьем увядших.

Я ж небом дышал
и, гуляя по крышам,
Быть выше
старался
безверья
и смуты.
Вот только,
когда
крики ангелов слышал –
Ломался,
как спичка,
в эти минуты.
Бросался на стены,
вонзал в камень ногти,
И в ногти – камень.
И выл слишком громко.
Я бился о прутья,
заламывал локти,
Крался,
шатаясь,
на самой кромке...

Но всё же
держался.
Боролся.
Искал
Для братьев своих
и сестёр
путь спасенья.
Но под тяжестью тела
дух всё же
устал…
В итоге надежды
я взял под сомненье.

По крышам гулять стал я только ночами,
А днём –
дым от свеч вдыхал,
умирая
Душою,
за ставших себе палачами,
Под куполом церкви.
Казалось, до рая
Ближе оттуда.
Но до рая далёко,
Что с крыши,
что с ямы могилы
глубокой.

Не видит нас,
павших,
Всевышнего око.

Последним
полётом
Нам стала дорога
С небес –
и на землю.

Возврата не будет –
Я понял,
вдыхая рассерженный ветер.
Отныне не Отче,
а люди нас судят –
Как равных,
в своих разномастных заветах.



Я понял,
гуляя сегодня по крышам,
Что рАвно с людьми не нужен я небу,
Что в рангах, возможно, я был возвышен,
А законы чертогов – отныне лишь небыль.

Кто-то из наших той ночью сломался,
Под пустотой, вдруг легшей на плечи.
А я
каждый вечер
под высь забирался
И в сумерек час
был почти вечен.

Привычкой дурной эти стали прогулки,
Но век людей краток –
запреты истают
На крыши домов,
где ночь от ночи гулкой
СлЫшны стенания братьев.
Стихают
 
Медленно крики –
ряды поредели…
Кто-то сорвался с катушек,
разбился.
Иль всё-таки держится,
но
на пределе.
А кто-то –
как я.
Принял всё.
И смирился.

И таким стала ближе чертогов земля,
И душа человека святой дух сменила...

По крыше шагая,
вновь думаю я,
Что это падение
нас воскресило.