неуместный человек

И там где кто-то летал и в счастье плавал
Я долго ходил и падал,
Ходил и падал.
Ходил и падал. А ноги мои
Длинные, несуразные
Сочились медом, но были в крови.
Я путал элементарные фразы:
Вместо я тебя люблю говорил:
Приложи к артерии нож мне,
пожалуйста.
Или же: у меня так много сил.
Но выходило: я устал, остыл,
Мне бы просто забрать немного
Человеческого понимания, боже.
Я так мал и так безобразно ничтожен,
Умоляю добраться до гор,
Но не в силах дойти до порога.
Я так слаб, а под веками
бездна чернильная,
Я могу приготовить пирог
Черничный
Но выходит лишь месиво гнили.
Вместо имени - скучная кличка,
Вместо хобби - дурные привычки.
Дом из пачек дешевых зловонных
Сигарет. За картонными стенами - стоны.
Я не сплю уже третьи сутки,
Под глазами сок черной рябины
Просочился, минуя
Роговицу.
Я давно растворился в фасадах старинных
Загнивающей провинциальной
Столицы,
Я давно утонул, не желая ни разу топиться.
Я смеюсь, потому что твердят мне
Прохожие, близкие: мол, в тебе что-то есть,
Ну а я не могу никуда это деть,
Только глупо, устало глядеть
Через призму, надеясь на пользу
Себя самого.
Ну а кроме оков,
Что сковали лодыжки, стирая дерму,
Загнивая, стираясь, не успевая
Покрыться коростой,
Кроме этих оков, что имею я, что же?
В моем голосе ритм вибраций,
Я как будто весь в шрамах, наростах,
Не желая наивных оваций,
Я стираю суставы и кости.
Что осталось мне, боже...?
Что осталось?
Перманентная в сердце усталость?
А на большее я не способен?
А на лучшее я не надежен?
Я смеюсь, но в бездонное синее небо
Улетают обрывки истерик, растворяясь в потоке
Ветра бренном,
Или тают морскою пеной.
Как устал я, о господи, как я устал.
Проводи меня осенью, под конец октября,
В старый парк, где растут ароматные ели,
Где поют соловьи свои дивные трели.
Я хотел защитить и спасти всех, но только себя
Я навек заковал в неуместном
Картонном и скучном теле.