Кое что о поэзии

Поэтические страницы журнала "Новый мир"
явно выделяют его на фоне других «толстых» журналов,
предъявляя читателю,как талантливую
традиционную лирику, так и высокого уровня
усложнённый стихотворный эксперимент.

Опять же, на мой взгляд, то, что сейчас принято
считать современной «сложной» поэтикой, –
всего лишь признак поэтической индивидуации,
отрыва большинства пишущих стихи
от вечного «ЭГРЕГОРА ПОЭЗИИ».

И «подключения» исключительно
 к сознанию собственного «Я»,
лабиринты которого (факты, впечатления, мысли)
могут нравиться, а могут быть и скучны.

Часто такие стихи, вследствие отсутствия выхода
на ВЕЧНУЮ ГЛУБИНУ-ВЫСОТУ, как бы лишены ОБЪЁМА.

Когда мы читаем стихи Тютчева, Фета или Рубцова,
То слово «ИНТЕРЕСНО» не определяет сути явления,
мы просто сразу чувствуем: ЭТО ПОЭЗИЯ.
 
Однако стихи могут обладать как бы Двойной парадигмой:
то есть быть ИНТЕРЕСНОЙ ПОЭЗИЕЙ-
(Николай Заболоцкий, Юрий Кузнецов):
Яркая личность выявляет в стихах себя и «подключена»
через канал вдохновения к «ЭГРЕГОРУ ПОЭЗИИ».

Причём чем сильнее ИДУЩИЕ ПОТОКИ по КАНАЛУ ВДОХНОВЕНИЯ,
тем Талантливее Поэт. И тем ОПАСНЕЕ это для него.

Часто поэт платит своей ЖИЗНЬЮ (или, как Тютчев,
невольно приносит в жертву поэзии другого человека
– при условии полной душевной слиянности).

Именно отрицание романтизма и поэтической мифологии
– защитный механизм современных стихотворцев
– «гибели всерьёз» они предпочитают Медитацию или Игру
во «власть текста» (Алексей Музычкин показал, что и
это может привести к абсурду и чревато
разрушением авторского «Я»).

Отрицание Романтической Мифологизации,
восприятие её всего лишь как Лицедейства,
крушение веры в поэтическое слово, и как следствие,
так сказать, ДЕСАКРАЛИЗАЦИЯ ПОЭЗИИ.
Низведение русской литературы с высоты бытийности
до уровня почти бытовой, пусть даже интеллектуальной,
коммуникации, одна из идейных,
альтернативных линий современного литературного процесса
– и её с юмором, но отчётливо выразил
постоянный автор «НМ» Владимир Салимон (№ 5, 2018):

«... но мне смешно смотреть,
как пыжится/товарищ мой,/
во все лопатки в нём что-то шевелИтся,
движется как будто на садовой грядке\
Все ждут, каким таким сокровищем\
наш друг бесценный разродится,\
кто будет этим фруктом-овощем? \
Быть может, зверь?\
 А может, птица?...(...)
А вдруг роман?
А вдруг поэма?»

Ёрничество в стихах
– признак как раз отсутствия веры в поэзию.

Пустота безверия заполняется пессимизмом:
«Негодяям не успеть/ с(Рифмовать) меня и смерть»,
– это самый, пожалуй, оптимистичный
Михаил Квадратов (№ 4, 2018),
«Мёртвый посёлок Алыкель», «Смерть победит жизнь»
у Дмитрия Данилова (№ 4, 2018),
«Муж детей не любил. Велел дочку в лес нести»
– это Лета Югай (№ 5, 2018),

Край реальности, край бытия, край света,
который «за тем углом», пограничье между Явью и Навью...
Новомирский классик Олег Чухонцев (№ 4, 2018) признался:
«я всё своё написал во сне».

Именно – балансирования на краю двух реальностей теперь
избегают стихотворцы, ведь даже принесение жизни в жертву
всё ещё существующей Музе
– не гарант состоявшейся поэтической судьбы:
«Рифмофлёт, порезанный в подъезде, ты напрасно
Бродского любил...»,
– написал дебютант «НМ» Александр Францев (№ 7, 2018),
его подборка, ярко иллюстрирующая «изнанку мира»
(вспоминаются Сергей Чудаков, Аркадий Кутилов и пр.),
 так и называется «Чуда не произошло».
С этим после прочтения четырёх номеров «НМ»
можно поспорить:
 то по-хлыстовски истязающая себя,
 то впадающая в полное самоотрицание – поэзия жива.
Разве это не чудо?
«В личностном небе я до рассвета буду скитаться\
С маленькой лирой, с маленькой книжкой солнца и ветра»,
– признаётся Евгений Чигрин (№ 6, 2018),
– талантливым поэтам не стоит ничего бояться:
 ни традиции, ни романтизма.
М.Бушуева Литературная Газета №37 2018 г.