Спасибо, Бог, Спасибо Люди

Ты маешься
Мечтаешь
И страдаешь
Но ты всегда разумен и разумна

Хоть быть может я не прав
Вчера звонил приятель и сказал
Давно меня он знает
Что с Марса я
И не такой, как все

И потому, «и будь, что будет» - не по мне
И чтобы «манну» благодати ждал
  или смирился с ожиданьем чуда
Того не будет
И предсказания
   всегда мне - «дёготь в бочке с мёдом»
 
И общее же мнение народа
   всегда - противовес...
Нет, нет, не бес
И сила Божества всегда меня толкает
Не быть притворным и потворным людям
Кому-то кем-то испорченным
   на время заблужденьям

А быть проворным
Быть умнее
И если надо
И хитрее иль слабее

А если вдруг
Я чувствую кому-то плохо
  Нужна же помощь
Или нужен снег, пойдёт и снег
Такой вот мой и непонятный всем успех

На одиночество толкнули меня
Созданные кем-то обстоятельства
  Хотя 5 лет последних
И тужил
И счастье ткал

Собой не занимался
Так страдал, спасая души
  Что ночи стали днями
Поднял ребёнка
Спас человека, не одного

В итоге
Кто-то где-то как-то
Захотел чего-то и отнять
Но не смогли
Бог не позволил
Жить счастью наказал

Так нет печали
Есть высшее блаженство торжества
  Победы добра над злом
Когда подъеду в «золочённой сбруе» на на белом
Лучше «голубом коне»

Разверзну я тревоги….
Они же больше не по мне
Открою небо
Посмотрю опять на Солнце

Ты знаешь
Плакало оно
Порой смеялось брызгами лучей
Потом опять и снова Счастью предавалось

Свершится всё
О чём задумал я
  Но знаю только то
Что могим нужен и это
Жизни амплитуда
Нет нет
  это
Не чепуха
Всего лишь миг
  мгновенье мановеньем

Никто не знает, почему
И как, и что
Ведь много из того
Что происходит
Скорее благодать
Ни дать ни взять

Хотя бараны, овцы, люди, твердят
Всё хорошо
дай Бог
всё будет
Так Вам пребудет
 При этом, их за это
Не кляну их, и не ропщу
А просто их люблю
 наблюдаю и грущу

Ведь смысл не в этом
Смысл в том
Чтобы понять
Как и другого
Взять
Ни с того сего
И просто так
Душевно и сердечно
Улыбкой обнять

Его иль их
В том нету разницы
Для чуда и любви
За руку подержать
Поговорить
  Блинов напечь
Потом спокойствием укрыть
Любви подушку положить
И разговоры говорить
А не молчать и ждать
.....чего?!

Когда бы Байрон
Строки эти он прочёл
Меня бы понял
И написать ответ
 он нужным счёл

Ответил мне бы точно
Но не пустым избитым слогом
  Не осуждал за то
Что настрадался кто-то
Полученным кому-то благом

Отдал добро
И кто-то
Взамен на то
  получивши зло
Нисколько не страдал
Тебя же жизнь
 я крепко обнимаю
Людей, цветы и воздух
Люблю и улыбаюсь
Не рыдаю

Бывают боли
До нестерпимой боли
  иногда, тоски
Но вот опять
настало утро
Опять счастливые красивые мазки

Художник Бог
рисует мне пути
 И я не в забытьи
Ни в чьих-то бесовских руках
Не впопыхах
А просто я задумчив очень
Рассудителен
Титаном прочен

Не огорчён
Не сломлен
Как хотели
А стал ещё сильнее

Ты помнишь Драйзера - Титана
Так мне сейчас под силу то
Что было невозможным
Снова стало обладанье волшебством

Могу же то
Конечно
С участием я, Бога
Что невозможно многим

И потому недавно мне монахиня сказала
Что собрав так много завистей зЛобы людей
Ты стал счастливее
Ты приобрел
Не потерял

А лишь на миг чуть-чуть слабее стал
Но миг прошёл
И снова первым
На пьедестал опять вошёл

Но счастье
и не в этом, не то

Объятье МИРОМ
Пониманье, Любовь, Вниманье
Сочувствие
Вот оно
то Торжество



2020 08 12
СаШа ШНЕЕРСОН






****
потворный волшебный, заколдованный

ПОТВОРИТЬ, потворствовать или потворничать кому, поблажать, потакать, мирволить, давать потачку, повадку, поблажку, попускать

Теодор Драйзер «Титан» - удивительно

Работа над романом заняла у Драйзера полтора года. В марте 1914 года Драйзер сдал рукопись издательству «Харперс», которое однако отказалось выпустить роман. Друзья Драйзера — Анна Татум и Вильям Ленджел начали рассылку корректур романа в издательства «Сенчюри», «Джордж Х. Доран», «Alfred A. Knopf» и другие.

И все американские издательства ответили отказом. В итоге роман согласилось выпустить нью-йоркское отделение английского издательства «Джон Лейн компани». Издательство «Харперс» отмечало, что «реализм романа — слишком бескомпромиссный», хотя, по мнению ряда биографов, издатели опасались судебных исков со стороны близких к Йерксу людей, занимавших положение в обществе.