ГАНС

- ганс, смени меня! жара жуткая! – сказал шильке, входя в землянку, и упал на топчан. от него разило шнапсом.

ганс нехотя поднялся и вышел на улицу. действительно, было чертовски жарко. и душно. взгляд скользнул по куче лопат, сваленных слева у входа, и поднялся к небу. следом за глазами, вверх потянулись руки. сладко зевнув, потянувшись, ганс пошёл к «станку».

«станком» они называли пулемёт, установленный на бруствере небольшого окопчика. в окопчике было оборудовано место для задницы, чтобы было, куда её положить, если устанут ноги. а устать было от чего!

и шильке, и он, и ещё несколько их товарищей, под командирствованием обер-лейтенанта краузе, были расстрельной командой. последние две недели они «утилизировали» исключительно евреев.

против евреев ганс, лично, ничего не имел. но и отправляться, если не в концентрационный лагерь, то на восточный фронт точно, из-за сочувствия к ним ему тоже не улыбалось. поэтому и стрелял он их, по очереди с шильке, с утра до заката, так как остальных отправили на подавление какого-то выступления. какого и где, ганс не знал. да и не хотел знать. и даже радовался, что его оставили, ведь там могли и убить!

сейчас же он был раздосадован тем, что шильке опять надрался. значит всю оставшуюся работу придётся выполнять ему. а до заката было ещё далеко и, значит, приведут ещё не меньше пяти партий приговорённых. хорошо, что ров был свежий, утренний. дня на два хватит. а там, очередная партия обречённых, присыпет этот ров и выкопает новый, для себя и последующих. в подобные партии отбирали народ посвежее, чтобы не выбиться из графика. графика умерщвления.

из леса показалась колонна арестантов, под конвоем нескольких человек из охраны лагеря. солдаты шли, сонно жмурясь то на дорогу, то на конвоируемых, которые за всё это расстрельное время, ни разу, даже не попытались не то, что напасть, а хотя бы попытаться бежать. охранники даже автоматы не брали на изготовку – не зачем было. они так и болтались ненужной тяжестью на плечах.

лагерь располагался в поле за лесом. ежедневно из него уводили по дороге к яме больше сотни человек, но не меньше и привозили. и казалось, что этому не будет конца. сколько было выкопано, завалено трупами, а потом закопано таких рвов, ганс уже не помнил. сначала считал, а потом сбился и бросил это занятие.

люди, которых он посылал на тот свет, направляя ствол пулемёта, изрыгающего свинец, слева направо и возвращая в исходную точку, нашпиговывая разновозрастные тела смертью, слились для него в одну разноцветную массу, которая выползая из-за деревьев, покорно выстраивалась вдоль кромки рва и пропадала в нём, покончив счёты со своим земным существованием.

ганс поражался их покорности. они же знали куда их ведут, что их ждёт. и шли. и вели с собой своих жён, стариков, детей. и копали себе сами могилу, зная, что ничего их от неё не спасёт. да кинься ты на охреневших от безделья, потерявших чувство осторожности, солдат, перестреляй их! пойди в лагерь и освободи остальных своих соплеменников!

не считая тех, кто конвоировал, в лагере оставалось не больше десятка человек охраны. и пусть много из тех, кто сбежит из освобождённого лагеря, потом будут отловлены или погибнут, но… но будут и те, кто спасётся! и немало. пусть не много, но и немало.

нет. они идут, как стадо скота на бойню. но если они сами уподобляют себя скоту, почему он, ганс, должен их жалеть? пусть подыхают, раз им так хочется!

конвоиры уже распределили вдоль рва очередную партию «без трёх минут трупов». ганс уже собирался окатить их очередью, как заметил старика, который держал на руках девочку лет трёх. дед указывал ей вытянутой рукой на что-то, невидимое палачу, а она смеялась, обнимая его за шею. рядом с ними стояла молодая пара. мужчина обнимал женщину за талию, а она касалась рукой плеча малышки.

ганс решил, что они родственники и ещё раз подивился их спокойствию на краю жизни. сделав последнюю затяжку и откинув окурок в сторону, он нажал на гашетку. люди, превращаясь в трупы, падали как подрубленные, и катились по косой стене ямы, на самое дно. конвоиры, заглянув в ров и удостоверившись, что всё кончено, махнув гансу, пошли в лагерь.

пошарив под сиденьем рукой, он нашёл то, что искал – бутылку шнапса. она была наполовину полной. ганс сделал несколько глотков, занюхал рукавом, и сдвинув пилотку на глаза, откинулся на спину. он решил, что успеет неплохо вздремнуть, до очередного захода.