Завтрак на закате

Яичница, сдобренная помидорками и зеленью, аппетитно скворчала на походной сковородке.
 
- Лен, иди завтракать!
- Завтракать? На закате? - заливаясь звонким девчачьим смехом, отозвалась Лена, - Ой, Миш, насмешил!
- Тьфу ты! - засмеялся Михаил, - Привык по утрам яишницу жарить. Пусть будет завтрак на закате.

Умиленная Лена и довольный Михаил подсели к импровизированному столу на пне. У ног нежно плескались волны реки, а жаркое летнее солнце ласкало последними лучами перед сном. Плечи и нос у Ленки обгорели на солнце и раскраснелись. Да и как не обгореть, весь день она с мужем бултыхалась в лодке, стойко переносив все тяготы рыбалки. А Михаил, увлечённый желанием поднять крупного хищника, особо не обращал внимания на жену. Но теперь, когда лодка превратилась в место для ночлега, а костёр отдавал все тепло семейного ужина, он игриво поглядывал на Лену.  После яичницы была ещё рыба, запечённая на углях, а потом чай на травах. Солнце сменила яркая луна, похожая на масляный блин, отражающийся лунной дорожкой в воде.

- Лен, пошли купаться!
- Так сырой купальник будет, холодно спать.
- Снимай! - занырнувший голяком в воду,  успел крикнуть Михаил.
- Так увидит кто, - нерешительно возразила Лена и, быстро скинув купальник, плюхнулась в воду.

Лена с Михаилом прожили долгую и, наверное, все же счастливую жизнь. Конечно, бывало всякое. И притирка двух молодых  влюблённых, где каждый норовил захватить власть. И тяготы родительской доли, помнящей все чёрные вторники и пятницы. Было всякое. Ещё не забылось, как из одной «ножки Буша» Лена готовила и суп, и гуляш. А косточкой обедал домашний пёсик, подобранный щенком детьми на улице. Сейчас уже все позади. Позади остались и молодые годы, полные надежд и мечтаний.

- Ленка, плыви ко мне!
- Миша, так глубоко там!
- Я присмотрю за тобой, плыви!

На глубине Миша подхватил сильными руками все ещё стройный и моложавый стан Ленки. В воде она казалась совсем пушинкой.

- Ой, Миша, утопишь, - разливалась смехом, переходящим в повизгивание, Лена.
- Не бойся! Давай вальс станцуем, - все так же, не выпуская Лену из рук, легко закружил Миша.

Наплюхавшись вдоволь в воде, довольные и счастливые, Лена с Мишей сидели у костра и доедали остатки рыбы, прихлебывая горячий чай. Отблески языков пламени мягким свечением играли по телу Лены. Михаил пил чай и любовался супругой. Лена, перешагнувшая свой пятидесятилетний рубеж,  все ещё была обладательницей прекрасных женских форм. Миша с удивлением и восхищением рассматривал Лену. Ее животик сложился в несколько складок, и Миша вспомнил, какая она была смешная, когда вынашивала их первенца Тимошку. А потом была ещё Анютка. Какая же она тогда была измождённая от токсикоза, с синевой под глазами и впалыми щеками. А когда родился Павлик, Лена застудила грудь, и очень сильно заболела. Выболевщая грудь долгое время не принимала привычных форм, оставаясь дряблой и обвисшей. А когда Лене исполнилось пятьдесят, время словно повернулось вспять. От таких воспоминаний Михаил уже не таясь любовался женой, выстоявшейся с годами, как дорогой коньяк. Лена смущенно и игриво поправила прядку волос с окрашенной сединой.

- Лен, давай тебе новое платье купим. Помнишь, как у той жены генерала из фильма?  Цветастое такое.
- Понравилось тебе? Да куда ж я в нем пойду? - кокетливо спросила Лена.

А Миша уже представлял, как тонкий стан обнимает нежная цветастая ткань, и ноги купаются в ласках развевающегося на ветру платья. Ветер, словно заигрывая,  оголяет все ещё стройные ножки с изящными лодыжками Лены, как с той фотографии выпускного вечера в школе.

- Знаешь, Лен, я тут подумал, а чего мы раньше никуда не ездили?
- Так дети маленькие были. С собой таскать тяжело, а оставить не с кем.
- Да, жаль ... годочки то как быстро летят...
- Да, что ты, Миш? Какие наши ещё годочки! - звонко засмеялась Лена.
- Нет, Лена, многое мы с тобой уже упустили. Обижал я тебя. Да и с детьми никто тебе не помогал. Тогда казалось, что такая жизнь длинная. Старался все деньги побольше заработать. А что от этого? Мы ведь с тобой даже на море не съездили до сих пор.
- Что ты, родной? Я не в чем тебя не виню. Время тогда было такое.
- Какое, Лена? Кто мне мешал быть любящим отцом и мужем? Вот выросли наши дети, разбежались. И остались мы с тобой.
- Да, Миша. А я ведь тогда хотела от тебя уйти...  Так все надоело. Детей в охапку и пошла бы. Да некуда было идти. Не ждал никто...
- А если бы было куда, ушла бы? - вскинув от удивления брови, осторожно спросил Михаил.
- Не знаю... Я когда задумала уйти, к нам в почтовый ящик газету христианскую подложили. Я ее стала листать, а там заголовок, что то там про «...что Бог сочетал, тех никто не разлучит». И мне так страшно стало. Что Богу я скажу, когда с ним встречусь? В общем, от корки до корки тогда я эту газету прочитала. А в конце молитва покаяния была. Я помолилась...  Попросила прощения за все, Иисуса пригласила в свою жизнь.
- Да когда это было?
- Давно. А потом я стала ходить в эту церковь, в газете же и адрес был написан.
- А я все думал, куда ты по воскресеньям такая нарядная ходишь! Ревновал, даже.
Лена снова залилась звонким смехом. Она и представить не могла, что Миша способен на ревность. Всю свою замужнюю жизнь с Мишей она была уверена, что он ее просто не замечает как женщину. Ей даже нарочно хотелось флиртовать с другими мужчинами, чтобы вызвать ревность и убедиться в обратном. А сейчас она посмотрела на Мишу по новому, и уже нисколько не сомневалась в его любви к ней. Лена подняла глаза к звездному августовскому небу и еле слышно прошептала:

- Благодарю тебя, Господи!

В ее голове закружили свой вальс воспоминания. Одни - красиво и легко кружились в танце, а другие - неуклюже и рывками, до боли и слез, наступая друг другу на ноги.

- Миша, помнишь когда я в три часа ночи домой пришла?
- Конечно! Я не знал уже кому позвонить и что думать!
- Да, уж... Ты прости меня... Я как увидела твой силуэт в окне, у меня аж ноги подкосились.
- Да ладно. Чего старое вспоминать. Хотя, ты так тогда и не сказала где ты была.
- В церкви я была. Тогда совсем часто с тобой ругаться стали. Ты почти каждый вечер выпивать стал с друзьями. Я совсем не знала что делать. Просто позвонила женщине одной из церкви, посоветоваться. Вот она и предложила меня в молитве за семью поддержать. Мы взяли пост и молились по телефону вместе. А потом, договорились на ночную молитву вместе пойти, чтобы Бог увидел наши жертвы. Только вот тебе не знала как сказать. Отпросилась к подружке, думала уснёшь без меня и не заметишь в котором часу я прийду.
- Ну, и чудная ты у меня, Ленка!Прям сплошная загадка! - засмеялся Михаил, отчего Лене сразу полегчало на душе.

У Лены от таких слов, словно камень с души упал. Плечи ее расправились, осанка выпрямилась. Заливаясь звонким смехом, она снова побежала купаться, увлекая за собой Михаила. Она уже не боялась  ни глубины, ни темноты августовской ночи, ни тех, кто плавает в воде и летает в ночи. Неведомая сила, зрелой и уверенной женщины, растекалась по всем ее венам. Впервые, вдыхая полной грудью, она не прятала своих эмоций и все чаще шептала благодарность Богу.

Обсыхая у костра, Лена кокетливо посматривала на Михаила, наслаждаясь его любящим взглядом.

- Лен, а что твой Бог всем отвечает?
- Всем! Кто приходит к Нему с раскаянием в своих грехах. Если просишь прощения, Он простит.
- Да, не может быть! Так все грешники прийдут к Нему!
- Если бы... Бог Отец именно этого и желает. Он никому не желает погибели. Вот и Сына Своего Единородного в мир  на смерть послал, чтобы нас искупить от греха. Только  мало кто это ценит. Вот и проживаем свои жизни, не ведая, что счастье было рядом. Я ведь сейчас чуть что, заболеет кто или с тобой не лады, сразу молюсь. Ему можно все рассказать, поплакаться «в жилетку». Он всегда выслушает и утешит. А уж в Его помощи и сомневаться не приходится. В общем, как у Христа за пазухой живу, - опять залилась смехом Лена. А Михаил наоборот, как-то уж очень серьезно сдвинул брови, вглядываясь в небесную даль, усыпанную звёздами.

Эта ночь для этих двоих, уже не молодых людей, стала необычной. Впервые за годы супружества состоялся самый важный разговор, от которого изменилась вся их дальнейшая жизнь. Наполненная смыслом и благословениями жизнь, навсегда сплелась во едино: он, она и Бог. И такая нить, скрученная в трое,  не скоро сможет порваться. Именно этой ночью, украшенной звездной россыпью, поднимались в небо две молитвы: молитва покаяния и молитва благодарения. А на небе в радости за спасённую душу пел хор ангелов, и лицо Отца сияло великой радостью о спасённом Своём ребёнке.