Apocalypse

... И боль повсеместно, смерть и несчастья,
И марево бреда, будто всё нереально!
Весь мир, подчинённый дьявольской власти,
И каждый второй из нас – ненормальный.

А может и первый – скрывает умело
Под маской спокойной гниющую душу.
Во многих из нас живёт внутренний демон,
Но недавно... реального я обнаружил.

Теперь по утрам я борюсь с кровожадным
Чудовищем, жаждущим смерти, под кожей.
И порой сам себе я кажусь беспощадным,
И стараюсь держаться подальше от ножен.

Я не сплю, возбужденный – волк перед охотой.
Мучительны сны; я дрожу и стонаю.
Чтоб выпустить пар, я на стрелку мчу в город;
Или чтоб умереть – наверняка и не знаю.

Этот мир сплошь прогнил, почернел и иссох.
Из нас девять десятых давно мертвецы.
Жизнь уходит легко, как сквозь пальцы песок,
И хозяева мира – теперь беглецы.

Мы жалкие беженцы, пыль на планете,
Здесь правят теперь распад и страдания.
Мы живы остались в проклятой вселенной,
Но – для чего?..
Все впустую старания.

... Всё видел во сне:
Мир – лишь пламя и дым,
И трупы; их в муках застыли улыбки.
И семью. И себя – мёртвым со стороны.
Всё было во сне... Нереальным и зыбким.

Но – крепко запомнил один из исходов:
Там боль повсеместно, смерть и несчастья.
Я видел, как вырвется зло на свободу,
Если из нас кто-то вздумает сдаться...

Я сожму кулаки, сцеплю зубы – и в бой.
Всем телом заткну преисподние пасти,
И стану барьером меж светом и тьмой,
Надёжным – что дьявол сам будет бояться.

Приму на себя бесконечные скверны,
Потоки грехов – и за них наказанья.
Сам чёрт мне не брат.
И так лучше, наверно,
Чем мир на ужасную смерть обрекать.

Пусть снятся лишь мне боль, смерть и несчастья,
И пусть остаётся навек нереальным
Весь мир, подчинённый дьявольской власти,
Где каждый второй из нас – ненормальный.