Зоенька

захочешь поделиться - а не с кем. сама ешь свое яблоко червивое, Зоенька.
все то ты жалела всех, Зоенька, все то ты, Зоенька, всем подавала,
на блюдечке с золотым пистолетиком.
а пистолетик-то выстрелил.
не хранила бы ты пистолетики дома, Зоенька.
а пистолетик-то выстрелил.

в общем, дело было так:
жила была Зоенька, да в людях не разбиралась.
нищий ногу подогнет, а она уж плачет: "Ой, безноженький мой,
на тебе копеечку".
он за копеечку, и поскакал на обеих,
а при виде рюмошной аж третья выросла.

а дело было так:
жила была Зоенька, да в людях очаровывалась.
художник срисует с книжки чужое, а она в слезы: "Да вы гений,
мой хорошенький, на тебе мое сердечко".
а он за сердечко, и в рюмошную, золото пропивать, да в ломбард закладывать.

а вот еще дело было:
жила была Зоенька, да с людьми на короткой ноге.
они ей: "А посиди-ка ты с дитем, Зоенька, а мы попляшем да водочки попьем",
а дитё нездоровое доселе уснуло и не проснулось.
Зоеньку в погреб, и бить по чем зря, что аж свое дитё утробное задохнулось.

и еще было дело:
жила была Зоенька, да любила кого попало.
того полюбит, а он в гречку, того полюбит - а он в рыло,
а один вообще повесился, с долгами оставил, пришлось хату продавать и по миру идти, еще хужих любить за кусок хлеба.

а еще такое было дело:
жила была Зоенька, да померла.
Пистолетик-то выстрелил.
Ой как рыдали по ней все:
Зоенька, кто ж нам теперь подаст, поверит, полюбит, да с дитём посидит,
пока мы на поминках твоих попляшем да водочки попьем".
а Зоенька улыбается, пляшите, говорит, а я уж полежу, порадуюсь за вас,
дождалась и я всего вашего, не все ж вам моё, помогай вам господи.
подайте и мне на золотом блюдечке
осетра поминального.