Бард

Читаю полное собрание сочинений Андрея Вознесенского.
Здоровенная книжища, плотно утрамбованная текстами.
Всё, что осталось от человека…
Как-то даже неловко, неестественно, что нет его уже,
и вот – «собрание»…
Выуживаю из этой словесной руды самое-самое –
отдельные стихотворения, строки,
делаю, как всегда, пометки карандашом.
Андрей Андреич для меня – фигура знаковая,
в какой-то степени – магическая.
В 1980 году (олимпиада в Москве) по телевизору
я увидел передачу о нём.
На меня это произвело тогда неизгладимое впечатление,
внутри что-то перевернулось, включилось,
я заразился болезнью под названием «Поэзия».
Сидел в Ленинской библиотеке, читал, выписывал,
толкался на книжных базарах.
Начал сам сочинять стихи, писать песни.
Наверное, похожая ситуация случается с людьми,
когда им предстаёт некое «святое» явление, образ –
и они становятся глубоко верующими
(не берусь утверждать, но что-то подобное бытует порой…).
Эта неподражаемая, импульсивная, на пике эмоций
манера исполнения (не чтения) своих произведений.
Актёрство, максимализм,
крик в зал, в арену, во вселенную…
Продвинутая стилистика, взбаламучивающая,
по большей части, приторно-затхлое, занудное
состояние официозной поэзии тех лет.
Волнующая, неординарная тематика,
взлохмаченная структура и формализованная графика.
Демонстративное дистанцирование от любых
литературных штампов и ходульной лексики.
Ощупывание, пробование на вкус, на звук, на запах
словесного и буквенно-знакового материала.
Иллюзионист. Манипулятор. Художник.
Плоть от плоти 60-х, 70-х, 80-х канувшего века.
Богемный тип. Галстук-шарфик-бант.
Клетчатый пиджак. Губастый.
Брови – безвинно-одухотворённым домиком.
Левая рука на бедре.
Правая – дирижёрский взмах в зрительскую аудиторию.
Спрыгнувший с архитектурной, статической стези
в подвижный, перехлёстывающий самоё себя
литературный поток…
Полное собрание – вещь специфическая.
Многое показалось за пределами моей собственной –
вроде бы и не консервативной –
системы творческих ориентиров.
Не скрою, кое-что из прочитанного (скорее, увиденного)
подтолкнуло к ощущению,
что здесь не всё благополучно с психикой,
о здравом – тем более смысле – речи уже и не идёт…
Провокация? Игра? Не знаю.
Нужны ли они вообще – полные собрания?..
Но что проявилось вполне очевидным:
Вознесенский – бард,
его не стоит читать, его надо видеть и слушать.
Его музыка – интонация и жест,
его инструмент – собственная харизма
и вдохновенный образ.

февраль 2013