поцелованная солнцем

Болтали - в любви та мухлюет отчаянно,
играя как на раздевание в покер,
и если позвать её в дом,то от чая не
откажется та – с кем ей спать было похер.

Шептали - она разрешает всем, что ещё
другие совсем б не позволили сделать.
Любой, кто её знал, мужчиной был стоящим,
хотя был с ней максимум где-то с неделю.

Её каждый бывший считал рыжей бестией -
была жарче солнца, сочней апельсинов -
вновь встретившись с ней, скажет, -Трудно жить без тебя,
хотя есть семья, домик и «Опель» синий.

Спустя годы дети готовы съесть плешь ему,
распрашивая его дома в пижамах
о той, что послала его в прошлом к лешему,
и всё ж почему так не стала их мамой.

Он будь хоть Олегом, хоть Сашей, хоть Петей, но
хвалил все её блузки и мини-юбки
(вернее, что было под ними) и трепетно,
лечил душу, что сохранила зарубки

её бывших. В дождь и в морозы трескучие
бросала их первой всегда утром рано.
Готова наплесть коробов всем три с кучею,
в душе снова штопая старые раны,

что вскрыты мужчиной, который был рядом с ней,
любовью, как будто ножом. Но о чувствах,
что сделают жизнь её только безрадостной,
соврёт та, сказав, - Вслед за солнцем мечусь так.

Рассвет лишь её поцелует - укатится,
поняв - нет любви, а есть только усталость.
От тех поцелуев на щёках у Кати же
навечно веснушки от солнца остались.

Она не хотела быть рюмкой испитою,
которой все вскоре забудут и имя,
вконец разлюбив. Потому первой в Питере
бросала, не стала пока нелюбимой.