Т47. Крылья. Голосование

Для "Щ-листа" отобрано 26 стихотворений. Ради большей объективности при голосовании произведения приводятся здесь без указания авторства.
*****************

1. Напутственное слово (монолог Родины)

Так оставь меня — слышишь? — в безвременье этом недужном.
За морями и лучше, и проще? Лети за моря!
Со снобизмом всезнайки решил, что не справлюсь, не сдюжу,
Что твоя жизнь растрачена в связке со мной будет зря.

Горько слышать. Но, знаешь, из памяти долгой не стёрты
Времена, что бывали не слаще, чем редька да хрен:
Своры злобных кликуш, и пророков зловещих когорты
Предрекали конец, только я поднималась с колен.

Не впервой, — я воскресну опять легкокрылой Жар-птицей,
Из-за дальних морей ты увидишь живительный свет.
Со щитом, на щите, — коль захочешь домой возвратиться,
Ты для Родины сын. Мать не скажет кровинушке «нет».

2. Столетия

Пусть играет июньская лютня
Свой мотивчик, что вовсе не нов. –
Можно спать и листать до полудня
Невесомые крылышки снов.

И опять рисовать в беспорядке,
В грозовых растворяя басах,
Облаков акварельные прядки
На почти золотых небесах.

Смысл теряют любые решенья,
Ничего не берётся в расчёт. –
Хватит красок, свеченья, движенья
Всем – на тысячу жизней вперёд.

Облаков облетают облатки.
День раскрыт на случайной главе,
Лишь столетья бегут без оглядки,
В молодой пропадая траве.

3. D. Scarlatti

С благословения небес
рельефом авторского лика -
чередованье D и S
в коротких драмах Доменико.

И - в декольте гармоний грудь -
поёт мелодия-актриса,
когда решаешься вдохнуть
очарованье "экзерсиса".

То по трезвучиям летя,
то щедрым ливнем репетиций,
а то, как резвое дитя,
фигуркой юркой закружится.

В чеканном ритме, не таясь -
о, непосредственность ребёнка! -
восьмой с шестнадцатыми связь
мне рассекречивает звонко.

Крылат и весел разговор
проворных секст и ловких терций.
Но неожиданный минор
печалью сдавливает сердце.

А в голове: "Спасибо, друг,
что ты потряс меня... как грушу.
Твоя гимнастика для рук
переворачивает душу".

4. В неизвестность

Усаживаясь в кресло поскорей,
Ты, безопасность пристегнув ремнями,
Простишься с перечеркнутыми днями,
Сбежишь из плена серых декабрей.
Утробной частью композитных стай
Промчишься там, где пять минут до Бога.
Произнесешь задумчиво: дорога,
Жить начинаю с чистого листа,
Чтоб окрыленным жаждать обрести
Непознанных людей, морей и взгорий.
В границах неизвестных территорий
Чтобы с надеждой снова прорасти.

5. Баллада о жертве

На лёгких крыльях, в платье белоснежном,
отправилась к язычникам с мольбою -
не поклоняться идолам, как прежде.
Готовая пожертвовать собою,
готовая пресечь вражду молитвой,
и принести надежду на спасенье.
И Небо - стало полем перед битвой,
а поле стало Неба отраженьем.

Они её встречали, хмуря брови.
Стеной стояли в десяти саженях:
тяжёлый запах неотмытой крови,
звериная сноровистость движений.
Они смотрели на неё: чужая
и чуждая кровавым их раздорам,
она сложила крылья, провожая
последний вечер безмятежным взором.

Она смотрела кротко и бесстрастно.
Но речь её - могла бы камни плавить.
Казалось, Слово явлено напрасно.
Казалось, зверя лаской не исправить.
Но всё же - в чёрствых душах прорастали
те зёрна, что взойдут в сердечной тверди.
...они её схватили. И терзали.
И предали бездумно лютой смерти.

И крылья ей сломали, и топтали
её, уже бесчувственную, в страхе.
Они её боялись, ибо знали:
она сильнее смерти.
В каждом взмахе
прекрасных крыл им виделось проклятье.

А Небо с безучастием глядело
как красное уже от крови платье
в последний раз её обняло тело.

6. Ангел над городом

Он живёт то в седых облаках, то в соломенных гнёздах,
прилетая, садится на край меж землёю и небом,
начинает играть тихий блюз всем июлевым звёздам,
что попали в его шелковистый, светящийся невод.

Он поёт о любви городам и отравленным рекам,
и заснувшим бензиновым сном гаражам под замками,
и влюблённым двоим на мосту, и несчастным калекам,
и всем тем, кто рисует наш мир на асфальте мелками.

И когда он поёт тем, кто руки сложил от бессилья,
на кровавые раны в душе и судьбе обречённым,
чьи-то горе и боль оседают на трепетных крыльях
переливами с красного на антрацитово-чёрный.

7. * * *

Тягуче плавится и тает
Душа как ароматный воск,
Но осьминожий мудрый мозг,
Увы, все наперёд считает.

И знает он как дважды два,
Что всё пройдёт, что всё проходит,
И оправдания находит
Легко, и нужные слова...

Порой так хочется назад —
Туда, где был ещё беспечен,
Крылат, ничем не искалечен
И никогда не прятал взгляд,

Где реже под ноги смотрел —
Всё чаще вверх и ввысь куда-то, —
Где счастьем незамысловатым
Неторопливый день пестрел,

Наивность пышная цвела,
И все родные были живы,
И дух неистовой наживы
Щадил и души, и тела...

8. Переиначу всё

Переиначу всё, мой милый птах:
Ты станешь тенью, я – твоей жар-птицей.
Учись за мной повсюду волочиться –
Я научусь резвиться в облаках.

А нет – вокруг полно других теней,
Оставленных бездумно на пороге
У ковриков, постеленных под ноги,
Невольниками в пыльной западне.

Я выберу не тронутую злом,
Пока хозяин мирно спит за дверью –
А вдруг она мои оценит перья,
Поймёт: они пронизаны теплом,

Которым я делилась столько лет
Так искренне – без всякого расчёта! –
То в виде неназойливой заботы,
То в виде заливного и котлет,

И всё, чтоб ни сказал, ни сделал ты,
С таким воспринимала умиленьем,
Что простеньким любуясь опереньем,
Его всегда считала золотым...

Не знаю, кто из нас с тобой не прав
И в чём резон моей самоотдачи,
Но нет сомнений: всё переиначу,
Взметнусь, под солнцем крылья распластав –

Над кронами берёз и тополей,
Над крышами домов, над нашим прошлым…
И пусть в болоте выпь кричит истошно,
Оставшись без возвышенных ролей...

9. Посланник солнца

Дитя воздушных сфер,
Полёт – твоё призванье.
Твой гордый грозный взгляд
Врагам внушает жуть.
Ты украшаешь герб,
Ты – символ Иоанна.
И с восхищеньем я
Вновь за тобой слежу.

Я у тебя учусь –
Не с лёту пусть, не сразу –
К мечтам стремиться ввысь
В закатах золотых.
Не умаляя чувств,
Не замутняя разум,
Раскрепощаю мысль
На пике высоты.

Я у тебя учусь
Масштабам и размаху,
Величию души,
Отважности в борьбе.
Чтоб было по плечу
Всё принимать без страха,
Что уготовит жизнь,
Что выпадет судьбе.

Пусть солнечной слюдой
Сверкают всем на зависть
Два паруса-крыла
В лазурной глубине.
И я лечу с тобой
Пытливыми глазами.
Путь мудрого орла –
Пример бесценный мне...

10. Поговорим.

Поговорим под зеленью листвы —
пусть райский сад идиллией заманит,
как прежде, напоит и одурманит
нектаром трав и свежестью тумана
в приюте нашем бывшем у Невы.

На сквозняках распахнутых дворов,
в ладонях неустойчивых причалов —
как будто всё хотим начать сначала,
поговорим, как долго не встречались,
конечно, не считая зябких снов.

Под крыльями летающих мостов,
у прошлого на временном свиданье,
и, если снова не найдётся слов —
биением сердец и губ молчаньем —
без глупой фальши и полутонов.

Под зонтиком, забытым с ноября,
в уютной простоте кафешек тайных,
полётом взглядов, вроде бы случайных,
и верностью жасминовому чаю
и той скамейке — в свете фонаря.

Почти касаньем неспокойных рук,
и на двоих почти одним дыханьем,
и болью нескончаемых разлук,
когда растает самолета звук,
и сдержанным «пока»...
перед прощаньем.

11. Настроенческое

Теперь уже так – или всё не первично.
Сгущается время в закатной заре,
стареющий ветер по детской привычке
скрипит на качелях в осеннем дворе.
В душе неуютно, бескрыло,
и мыслям
сложиться мешает благое враньё...

Теперь уже так –
по затоптанным листьям:
дорожка – внизу,
наверху – вороньё.

12. Птица

Неужели, мой друг, безвозвратно,
окончательно всё сожжено?
И велением чьим суждено
кучей серы смердить нам отвратно;

серым пеплом по снежному полю
волей ветра катиться в овраг?
Кто придумал, что именно так
должно сгинуть под звон колоколен?

Замолчи. Я молю: «Замолчи!»
Нам не первым – во тьму из Эдема,
без меча, без щита и без шлема –
да на жертвенный стол саранчи…

В небе копоть накрыла светило.
Эй, чумазое, нужен платок?
Друг, поверь мне – не это итог,
и овраг-колыбель – не могила.

Кладезь рифм – остроклювая птица,
что крылами раздует огонь.
Не вспугни: не дыши и не тронь…
Помолчим – и она возродится!

13. Город

"Нам хотелось объятий - у нас отобрали тела.
Нам хотелось признаний - у нас языки отобрали."
Елена Касьян "К Тэйми 7"

На горбах облаков неотчётливы тени от крыльев
и совсем не видны летним утром на выгибах крыш...
Только страх, будто где-нибудь ящик Пандоры открыли,
накануне той даты пронзает вечернюю тишь.

За кварталом квартал в темноту погружается город,
для двоих неприкаянных вновь угасает закат.
Хиросима теперь ожила, но забудет не скоро
тех, кто ищет друг друга во тьме много лет наугад.

Их немые призывы напрасны в желанье ответа -
молчалива обитель сияющих холодом трасс.
А дневные часы так мучительны солнечным светом -
если видеть его беззрачковостью выжженных глаз.

Воскрешенью уже не помогут святые граали -
здесь "Энолы..."* "малыш"* переплавил бетон до стекла...
Им хотелось признаний - у них языки отобрали,
им хотелось объятий - у них отобрали тела.

* B-29 "Enola Gay" - бомбардировщик, с которого утром 6 августа 1945 г. была сброшена на Хиросиму атомная бомба "Малыш", названный так по имени матери командира экипажа полковника Пола Тиббетса (Энола Гей Хаггард)

14.

Лето шутило с нами,
спрятав за облаками
солнечный шарик сочный:
он в глубине молочной
выглядел так пустячно,
что грустно было и страшно –
далёким, чужим, холодным –
совсем ни на что не годным.

Люди срослись с зонтами,
с чёрными сапогами,
и, на плащах застёжки
придерживая ладошкой,
люди бежали мимо
всего, что ими любимо.

Мимо кинотеатров –
к чокнутым психиатрам,
мимо кафе с пломбиром –
к улыбчивым, злым банкирам,
мимо пресветлых храмов –
в капища инстаграмов.

Если всё время мимо –
сердце совсем остынет,
если всё время мало,
солнца – пиши пропало.
Солнце не только в небе –
солнце в любви и хлебе,
солнце в твоих веснушках,
камешках и ракушках,
в каждом цветке ромашки,
в мультике с чебурашкой,
в крылышках махаонов,
в фильмах, где есть Леонов,
даже в зонтах и ботах
есть от светила что-то…
Солнце и Бог повсюду –
в этом земное чудо.

Лето шутило с нами,
прячась за облаками…
Но вдруг, наигравшись в прятки,
выключило осадки.

15. Глубоководное

Знаешь, мне сейчас намного лучше,
Здесь спокойно, тихо и темно.
Что с того, что я была Летучей?
Я устала. И ушла на дно.

Я теперь зовусь Глубоководной.
Впрочем, что здесь значат имена?
Стала равнодушной и холодной,
Сбитой с неба, заслужившей дна.

Выжила, в живых не оставаясь,
Затонула в Океане Снов.
Всплыть обратно даже не пытаюсь -
Якоря надёжней парусов.

Может, я кажусь плывущим рыбам
Странным существом среди камней,
Но молчат. За это им спасибо -
Чайки были несравнимо злей.

Те орали: "Не имеешь права!
Здесь, вверху, никто тебя не ждёт!
Небо - птицам! Рыбам - только плавать!
Кто бескрылым разрешает взлёт?!"

Я хочу забыть, как было больно -
Клювы слов наносят столько ран!
Я впервые не нырнула в волны,
А без сил упала в Океан.

Пусть былое порастает былью,
Пусть другим мигают маяки.
Только... У меня ведь были Крылья?
Или всё же просто - плавники?

16. Пасечник

Я - пасечник, играющий на флейте
И ноты извлекающий привычно,
Которые, как пчёлы на рассвете,
За сладкой устремляются добычей.

Туда, где разрешаются вопросы
И бьётся мысль всесильная, живая,
Бросаются трудяги-медоносы,
Мелодию тихонько напевая.

Звенят их крылья чисто, не халтуря,
Как тысячи рассыпанных монеток,
В июньском небе, словно в партитуре,
На нотный стан нанизывая лето.

И ульи заполняются сладчайшим
Доходом музыкальной антрепризы -
То на мои вопросы отвечает
Всезнающий пчелиный катехизис.

17. В сказке другой не появится Феникс из пепла

Мелом рисует на сером асфальте девчушка,
ровную рамочку вычертив для картины:
домик с трубой, и забор, и лесную опушку,
под парусами бегущую вдаль бригантину,
пышные пальмы и волны до самого неба –
всё вперемешку и сказочно-нелогично.
Юная фея в кормушку насыпала хлеба
и подпевает воробушкам, тонко, по-птичьи.

Что же ты прячешь волшебные крылья сегодня?
Больше не будет полётов над Зазеркальем?
В городе N Королева похожа на сводню.
В марте чеширят с улыбкой коты поквартально,

Шляпник бодрится, споткнувшись о душу нагую.
Ты подбери её, сирую бедолагу.
Вдруг это суженый-ряженый в сказку другую
неосторожно свернул и застрял там бродягой?
В сказке другой не появится Феникс из пепла,
там с подоконника пёрышко от Финиста
шустро ворует подросшая девочка Пеппи,
врут зеркала...
Доставай свои крылья, Алиса!

18. Сказка про любовь

По любви за крокодила
жаба замуж выходила —
пригласила всех знакомых
на торжественный обед,
из тафты и крепдешина
платье новое пошила,
брак пора бы узаконить,
только милого всё нет.
Собрались на свадьбу гости —
дружно жабе моют кости:

— Дура — губы раскатала...
— Не бывает... не для жаб...
— Под венец с такою рожей?!
— У одной знакомой тоже...
— Крокодилу скучно стало,
он схохмил для куража —
типа он на свадьбу к милой
прилетит на крыльях с Нила...
— Не летают крокодилы,
так что нечего и ждать...
— Обзавёлся интернетом —
клеит жаб по белу свету...
— Прилетит, ага, жениться...
и какая в том нужда?
— Жизнь в болоте хуже ада!
Крокодилу это надо?!
Всюду грязь и беспорядок —
кто здесь брёвна раскидал?!

Пригляделись — между веток
крокодил лежит с букетом,
и никто цветов красивей
отродясь здесь не видал.
Крепким сном в краю таёжном
у канавы придорожной
утомлённый аллигатор
спит, забравшись в чистотел,
добрый, сильный и надёжный...
Языком коснувшись кожи,
жаба выдохнула: "Вот же
мой любимый! Прилетел!"

19. Дорога в лето

...........По дороге к солнцу не бывает преград.
..................Ника Батхен Солнечный блюз

Лунная дорожка выманит из дома,
звёзды и свобода не дадут нам спать,
вихрем мимолётным тёплого циклона
нас на южный берег занесёт опять.
Солнечные блики расплескало лето,
щёки нам ласкает бахрома цветов.
Тропкой партизанской выбрались из клеток
дети подземелий душных городов.
.
Солнце греет тело, душу греет море,
лето будет вечно – полон мир любви.
Гаснет день в прибое, жизнь звучит в мажоре,
дым щекочет небо – хватит всем травы.
Фенечки и дреды, лоскуты заката;
сброшены на гальку цепи бытия;
ты не бойся, детка, старости расплата –
сказка для детсада, но не для тебя.

Ночь раскинет руки, ночь расставит сети,
девочки-цикады слушают прибой.
Поцелует море берег на рассвете
нежной и ленивой, заспанной волной.
Бронзовеют плечи, отрастают патлы,
с нами наши гимны и «куриный бог»,
мы с тобой беспечны, мы с тобой крылаты,
жизнь амурной чашей плещется у ног.
.
Заигрались в бисер солнечные дети,
море не волнует детская игра:
не такое видел этот скифский берег –
Гессе отдыхает!
…да и нам пора.
Лунная дорожка скрыта облаками,
шустрою юлою крутится Земля,
Мы летим по жизни яркими цветами;
солнечные брызги – в холод декабря…

20. Цокотухинское

В паутине лжи и боли
задыхаюсь в горькой роли
щедрой мухи-цокотухи
без поддержки, без друзей.
Только профили в альбоме,
чьи-то помнятся ладони,
еле слышно перестуки —
тихо сердце как музей.

Там предания и были,
там все те, кто не любил, и
речи, встречи и разлуки,
и разбитые мечты.
Там вопросы и ответы,
стрелы, камни, иглы, меты
и хождения по му'кам:
личный фронт, двуличный тыл.

Это маленькое сердце
как тайник с волшебной дверцей
запираю я на ключик —
не открою, верь не верь.
Ключ я спрятать обещаю
и, прощаясь, всех прощаю.
Не проникнет даже лучик
в сердце — глухо там теперь.

...Но случится чудо в доме:
прилетит комар, огромен,
как волшебник в вертолёте,
и покажет мать Кузьмы...
Звонко звякнут чашки-блюдца,
двери сердца распахнутся
и при всём честно'м народе
свадьбой свяжем судьбы мы.

И окрепнут наши крылья
(прощена вся камарилья),
вспыхнет радуга живая
на авто — семь разных лент...
Браки что-нибудь да значат
и никак нельзя иначе,
потому что не бывает
только в сказках хэппи-энд!

21. Крылья

Разделила зима наше время на части,
я снимаю с себя опалённые крылья,
на сто тысяч осколков разбитое счастье
ещё пахнет тобой и немного ванилью.

Я повешу те крылья на гвоздик в прихожей,
мне покажется даже: плечам станет легче,
до весны на их месте затянется кожа,
но взамен почему-то осунутся плечи...

И однажды при встрече, вернув тебе крылья,
на немой твой вопрос, свою душу терзая,
я, конечно, солгу, что умею быть сильной,
просто крылья нужнее тебе, я то знаю…

22. Кошмар

Я сплю и вижу странный сон:
Как будто мой бесплотный дух
Из тела в полночь вышел вон,
А я застыл - и нем, и глух.

А дух со смехом, как чумной,
Швырнув громов и молний шквал,
Что демон, чёрною бедой
Над миром крылья распластал.

Пылают зарева огней,
Ложится пепел на поля,
А дух хохочет злей и злей,
И стоном полнится земля.

В озёрах – не вода, а – гной,
А в воздухе – тлетворный смрад,
И под кровавою луной
Оскалился болотный гад.

И то ли – ангел, то ли – бес,
То ль дух мой дико вострубил,
И раскололся свод небес,
И трупы вышли из могил.

В бреду вскочил я, сам не свой...
Что это было? Что за хрень?
В ответ на мой вопрос немой
Вдруг слышу: "Это - Судный День!"

23. Замужем за драконом

Молодые драконы — ласковые котята:
стоит погладить пузико, налить молока,
и вот он мурчит у тебя под рукой, хотя и
когтиста лапа, зубаста пасть, чешуя крепка.

Чудовища постарше более своенравные —
столетний опыт, сварливый характер и все дела.
Но в охоте, да и в любви, у всех шансы равные.
Мне повезло — я сложноприручаемого нашла.

Он даёт прикурить без спичек и зажигалок,
охраняет клады мои и девчоночьи тайны.
Утверждающие, что одомашненный дракон жалок,
никогда ночью над радугой не летали.

Не прятались под крылом, пока дождь не кончится,
и не давали грудь сонному беззубому дракончику.

24. Кукушкины слёзки*

Травы покинул гуляка июльский дождь,
нянюшка-ветер кукушкины слёзки сушит,
в уши шуршит:
— Не грусти, стебелёк, послушай:
скрипка поёт.
Музыкант, длинноног и тощ,
крылья расправил, не прыгать — парить рождён!
Спорят ромашки под гул комариных танцев,
чьим лепесткам наступает черёд считаться:
любит, не любит — и падать с руки дождём.
Сёстры твои, отряхнувшись, цветут опять,
видишь — и бабочки снова над полем вьются.
Не о чем плакать — подумаешь, дождь июльский! —
был да ушёл, всполошив луговых опят.
Слёзки утри, переливчатый шёлк надень,
лёгким платочком морщинку прикрой на шее.
Шепчутся — осень? Да мало ли что нашепчут!
До сентября ещё много пройдёт дождей.
.
*Кукушкины слёзки — название полевого цветка

25. Если взлететь как птица

А было бы так неплохо
Птицей подняться повыше,
Увидеть сакли Хаджоха,
Их черепичные крыши.

Заметить лесов ожерелье,
В небе паря над аулом,
И мост над рекой, где ущелье
Наполнено шумом и гулом.

Если взлететь ещё выше,
Взмахнув крылами сильнее,
То можно с орлиных высей
Увидеть всю Адыгею.

Вершины, покрытые снегом,
Прозрачные быстрые реки,
Край наших отцов и дедов,
Который нам дорог навеки.

И глядя с высот запредельных,
Где воздух прозрачней алмаза,
Поймёшь, что в бескрайней Вселенной
Нет места прекрасней Кавказа.

26. Даймон

Кривые плечи упирались в край –
в невидимые контуры живого.
Он из местечка был с названьем «Рай»,
а может, из континуума иного?

В изломах крыльев полный страсти взгляд
я помню на картине живописца –
он к нам упал лет сто тому назад
и с этим фактом не желал смириться.

Он был огонь, сопротивленье, боль,
стремление, желание, безумство!
Здесь, на земле, ему досталась роль
поэта, дебошира, вольнодумца…

Он одинок и неустроен был, –
из-под плаща его летели перья.
Он по дворам с авоською бродил,
пил горькую и никому не верил.

И всё писал чего-то на листках,
ронял их в грязь и забывал мгновенно.
Иное видел он в своих стихах!
Иного нам желал самозабвенно!

...Его нашла Петровича жена
на мостовой – у самого, у края.
Быть может, выпив, выпал из окна,
а может быть не долетел до Рая…

=============================
Как голосовать? Просим В ОТДЕЛЬНОЙ РЕЦЕНЗИИ указать ШЕСТЬ чисел, соответствующих порядковым номерам понравившихся Вам произведений, в столбик в формате

15
9
25
11
14
3

без запятых и других посторонних знаков. РЕЦЕНЗИЯ СОДЕРЖИТ ТОЛЬКО ШЕСТЬ ЧИСЕЛ! Верхняя строчка дает 6 баллов, нижняя, соответственно, 1.
Проголосовать можно только один раз. Вносить изменения допускается в течение 15 минут после выставления. Дальнейшая коррекция запрещена и не будет засчитываться при подведении итогов. Голосование за свои произведения не допускается. В голосовании может принять участие любой автор Стихи.ру, опубликовавший свое первое произведение либо написавший свою первую рецензию не позднее одного месяца до дня объявления голосования. Голоса с пустых страниц и клонов в расчет не берутся. Авторы принятых работ голосуют ОБЯЗАТЕЛЬНО.

При определении призовых мест в случае равенства баллов ПРЕИМУЩЕСТВО ПОЛУЧАЕТ АВТОР, ПРОГОЛОСОВАВШИЙ РАНЬШЕ.

Прием голосов завершается объявлением ведущего после 09 ч. 00 мин. 13 августа 2020 года.