Страна моего детства

Дела привели меня в уголок нашего города, дорогой  памяти, в который бесконечно тянет вернуться.

 Мое детство связано с теперешним центром Москвы – районом между Новослободской улицей и Белорусским вокзалом. Это были узкие  улочки, застроенные, в основном, одно- или двухэтажными деревянными домами  с печным отоплением и водопроводными колонками, отхожими местами во дворе,  палисадниками перед окнами. Домов больше пяти этажей было очень мало: несколько "хрущёвок" в Порядковом и Угловом переулках, остальные "многоэтажки" располагались вдоль Новослободской и Бутырского вала.

 Жителями старых деревянных построек были, как правило, москвичи, которые не занимали высоких постов в советской иерархической системе, и, которые после сноса этих домов, становились жителями так называемых спальных районов города на северо-востоке.

Сколько по-настоящему ценных вещей можно было найти в ждущих сноса заколоченных домах! Когда наша семья последней покинула дом, родители оставили там старинные из темного дерева трюмо, массивный двух тумбовый письменный стол, комод, обитый железом, понимая, что размеры вещей не подходят для новой квартиры или не сознавая их ценности.

 Наш дом находился за Бутырской тюрьмой и был построен в 1927 году частным застройщиком на паях с будущими жителями, земля под строение была передана в аренду на 100 лет. Дом был двухэтажным, из почерневших бревен, покрыт шифером, с печным отоплением. Из удобств наблюдался туалет, пристроенный к «черному ходу», зимой ужасно холодный, поэтому в это время года для нужды использовалось обыкновенное ведро. За водой ходили на колонку в начале улицы. В сильные морозы вода в ней замерзала и приходилось обращаться в соседний дом, где был водопровод.

Жители нашего дома еду готовили в углублениях печи, потом на примусе, керосинке, а позже на плитке, работающей от газового баллона или электрической.

 Когда-то во дворе дома были свои конюшни, на что указывали широкие двустворчатые ворота во двор справа от фасада, три каменные тумбы для привязи лошадей, расположенные на небольшом расстоянии друг от друга, а также черная рыхлая земля, так отличная от обычной московской, пыльной и серой. Обильное количество «чернильных» грибов и шампиньонов вырастало здесь каждое лето. Последние я собирала ежедневно и мучила маму, вынуждая их готовить.

 Перед окнами дома был палисадник, огороженный забором. Справа от входа в дом высились пять высоченных лип, далее кусты белой сирени, а на месте  конюшен посажены позднее вишневые деревья, густо цветущие весной, и несколько яблонь, под которыми росли лилейники.

Слева от подъезда  кусты желтой акации закрывали окна первого этажа, занимаемый нашей семьей, за углом дома возвышались величественные липы, несколько разросшихся кустов махровой сирени, за бурно цветущими кистями которой к нам во двор частенько лазили желающие их аромата.

 Под окнами во дворе мама сажала «золотые шары» на высоких тонких стеблях, декоративный физалис, паслен.

 Наш двор притягивал к себе детвору, здесь постоянно крутились мои друзья. Мы устроили питомник для бездомной живности, которой было много кругом, кошек, мелких собак, таскали туда еду из дома.

Делали «секретики»: под осколок цветного стекла укладывали красиво мелкие стеклышки, камушки, пуговицы, кусочки фольги от конфет, бутоны цветов. Играли в салочки, прятки, «вышибалы», «штандерт», дочки-матери, казаки-разбойники, прыгали через скакалку, «классики».

Зимой ходили на снежные горки у хрущевок в Порядковом и Угловом переулке, играли в салочки на крышах гаражей, прыгали с них в пышные сугробы снега, устраивали «ледовые побоища» на катке.

 Излюбленным местом наших игр был моссоветовский (ранее коминтерновский) гараж в Горловом тупике. По навесной металлической лестнице, закрепленной на большой высоте над землей, мы взбирались на крышу гаража. Во-первых, нам очень нравился вид, который открывался сверху, во-вторых, острое чувство страха быть пойманными в запретном месте придавал особый интерес игре на огромной крыше со стеклянными надстройками для освещения помещений, находящихся внизу.

 Мы любили ходить в небольшой детский парк № 1, который существует между Сущевским валом и Новослободской улицей. В то время там работал, как я сейчас понимаю, очень неравнодушный человек, который организовал разнообразные кружки (здесь я занималась с подругой  художественной гимнастикой), выступления небольших коллективов, бесплатный просмотр мультфильмов, как отечественных, так и зарубежных, в основном, диснеевских (откуда он брал копии – одному ему известно, но пользовались они бешеной популярностью).

 Иногда перед показом мультиков он развлекал нас чтением юмористических рассказов Виктора Драгунского или зажигательными шутками. Этот человек был горбат, небольшого росточка, но мы не замечали этих физических недостатков, ведь в свою работу он вкладывал душу, и это находило отклик в наших детских сердцах. Нашим вниманием пользовались также качели и карусели, установленные в парке.

 Территория детского парка №1 находится в границах бывшего Скорбящинского монастыря,  все храмы которого были разрушены в 1929 году, кроме Храма Всемилостивого Спаса ныне занятого какими-то учреждениями.
 
 Ходили мы гулять и в Екатерининский (бывший ЦДСА) сад при Центральном Доме Советской Армии (теперь Российской), который привлекал нас аттракционами, прудом с чудесными лебедями, утками, катанием на лодках, эстрадной площадкой в форме раковины, музыканты исполняли «Подмосковные вечера», «Рио-Рита» и другие популярные мелодии. В самом Доме Армии давали концерты советской артисты эстрады, проводились кинофестивали зарубежных фильмов, отмечались новогодние праздники.
"Сад ЦДСА, где лодки напрокат,
 Толченым кирпичом поперчены дорожки.
Оркестрик духовой играет невпопад,
Подростки группами выходят из киношки.
Неподалеку Дуров Уголок с непритязательным своим аттракционом...
Я здесь когда-то жил,
Со временем я б мог служить здесь сторожем
или, допустим, кленом.
Сад ЦДСА,
Скамеечки в саду свеже покрашены.
Пенсионер с газетой.
Дежурный лебедь плавает в пруду.
По репродуктору — обрывок менуэта.
Читальня. Шахматный дощатый павильон.
За поединком наблюдает зритель.
Противник мой великодушен.
Слон под боем, юноша, прошу, переходите.
Я неудачно разыграл гамбит
И не использовал свой шанс, наверно.
Я лебедя кормил,
Крошил ему бисквит,
Шурша листвою к дому брел вдоль сквера.
Мой мир (пускай не мир — мирок)
На карту нанесен размашисто, неточно:
Киношка, чебуречная, каток, просветы переулков самотечных...
И этот Сад...
Все правильно — нельзя,
Себя обманывая, брать ходы обратно.
Я поспешил, пожертвовав ферзя.
Я здесь когда-то жил.
Я жил когда-то." (Б. Кокотов) 

На Лесной улице находился клуб имени С.М. Зуева, памятник архитектуры конструктивизма архитектора И.А. Голосова, построенный в 1928 году. Он и сейчас там.
 Этот клуб мы не обходили своим вниманием, здесь я впервые увидела фильм «Генералы песчаных карьеров» и услышала песню, потрясшую воображение многих моих друзей. Очевидно, солист группы «Несчастный случай» Алексей Кортнев, находясь под впечатлением от фильма, создал свою версию этой грустной мелодии.

 Рядом с клубом имени Зуева располагался троллейбусный парк. Теперь здесь модное пространство для тусовок и Ресторанные дворики разнообразной кухни.
В моем детстве в старом троллейбусном парке не хватало места для парковки троллейбусов и они занимали все близлежащие улицы. Ходить здесь в темное время было небезопасно – пустые троллейбусы облюбовывали компании ребят старшего возраста. У них были иные интересы – покурить, выпить, побренчать на гитаре и отстоять «свою, Миусскую» территорию от посягательства чужаков.
Тихвинский переулок напоминает о бабушке. В последние годы жизни бабушка работала приемщицей в прачечной на первом этаже углового с Новослободской улицей дома 50/1. Иногда я заходила к ней повидаться среди дня.
 На противоположной стороне переулка был целый квартал старых домов, среди которых находилась маленькая деревянная, крашеная темно-зеленой краской,  «Кулинария» со скрипучими полами, где была очень вкусной выпечка. В конце переулка, по другой стороне, после Храма Тихвинской иконы божьей материи в Сущеве, на углу, запомнился мне  маленький хозяйственный магазинчик с запахом керосина, свежих стружек, насыпанных на полу, забитый оцинкованными корытами, ваннами, умывальниками, банками с краской, ящиками с гвоздями и прочим добром.

 Этой дорогой мы ходили с родителями на Минаевский рыонк и в одноименные бани. К зданиям рынка был прилеплен маленький кинотеатрик «Труд», там мы смотрели черно-белый «Приведение замка Шпессарт».

Почти рядом, за Сущевским валом перед Миусским кладбищем, с учащимися нашей школы № 219, учитель физкультуры Рихард Иванович Йогансон проводил зимой уроки физкультуры на лыжах, прямо на месте снесенных могил, которые мешали строительству Сущевского вала, прошедшего через территорию бывшего Скорбященского монастыря. Уроки плавания проводились в открытом бассейне «Москва». Мы и не подозревали, что бассейн находится на месте взорванного Храма, построенного на средства людей, хотящих увековечить подвиг народа в войне 1812года

 На Бутырской улице около бывшего завода «Знамя» стоит небольшая часовенка – уцелевшая нижняя часть колокольни Храма Рождества Пресвятой Богородицы.

 В остатке колокольни сейчас находится Храм в честь князя Димитрия Донского, к нему пристроена апсида, а рядом сооружена небольшая временная колокольня. Сам Храм Рождества скрыт за коробкой здания бывшего завода, виден со стороны Новодмитровской улицы. Величественный Храм Рождества Пресвятой Богородицы в Бутырской слободе построен в 1682-1684гг. по проекту Ивана Романова (родного брата патриарха Филарета) и по изысканности архитектурного исполнения и богатству внутреннего убранства, по отзывам современников, принадлежал к красивейшим зданиям ХVП века.

 Само здание Храма до сих пор не передано церкви. Я верю, что справедливость обязательно восторжествует. Если мы не будем равнодушными, Храм откроется для верующих.

 В семилетнем возрасте, как многие мои сверстники, я пошла учиться ближайшую к дому среднюю школу, в которой учились когда-то моя бабушка, а она была отличницей, потом мой отец, не отличавшийся успехами в учебе, и мой дядя, папин брат. В нашем семейном архиве есть их и мои школьные фотографии.

В школе уроки труда преподавала женщина, которая на строительстве Савеловской эстакады потеряла на правой руке несколько пальцев. Для моих одноклассников это было равноценно совершению подвига. Еще я помню, как однажды на уроке пения  молоденькая учительница решила наказать за непослушание одного ученика весь наш 1 «А» и выставила всем ученикам в дневники единицы. Весь класс заливался горючими слезами.

 В школе была богатая библиотека, которую пополняли многие поколения учеников своими домашними книгами. Стеллажи в библиотеке располагались на двух уровнях и полностью были заняты книгами, многие издания были очень старыми. Запах книжной пыли повергал меня в трепет.
С чем можно сравнить чувство предвкушения удовольствия от чтения????
В этот  период я читала очень много – и в школьной, и в районной библиотеке, домашних книг было мало для меня.
 Запомнилась школьная учительская, вся мягкая мебель которой была в белых чехлах и которая казалась нам святая святых. Полы в школе были паркетные, регулярно натирались мастикой. У начальных и старших классов были разные входы в школу.Видавшие виды парты с откидными светло-зелеными крышками и коричневыми скамьями, составлявшими единое целое, огромная классная доска-свидетельница многих школьных побед и поражений – теперь достояние моей памяти. В 1974 году в здании школы начался капитальный ремонт и учеников перевели в школу № 228 на противоположной стороне Новослободской улицы. От школы осталась только коробка. Потом сделали ремонт, расположили учебно-производственный комплекс для детей в советское время.Теперь там гимназия.
На месте Дома быта был обычный продуктовый магазин, располагавшийся на первом этаже жилого двухэтажного дома, назывался местными жителями как-то по домашнему по имени и хозяина, здесь в больших белых эмалированных лотках вальяжно лежали на витринах крупные зеленые оливы, глянцево-черные маслины, жирные сельди, стояли жестяные горки рыбных консервов (сельдь иваси, кальмары в собственном соку, печень трески), овощном отделе квашенная капуста по-провансальски, соленые огурчики из бочки. А какие были вкусные кальмары в жестяных банках!!!

 У каждого человека, живущего в нашем городе или когда-то побывавшего в нем, складывается свое впечатление о Москве. Сколько людей, столько и мнений. Наш город не может не меняться со временем, статус столицы России и современные методы строительства, взгляды на архитектуру накладывают свой отпечаток на облик Москвы. Но почему так больно видеть как исчезают «знакомые черты»? Как постепенно стирается из памяти новых поколений моя Москва, моя страна детства?