лимерики ч. 2

Муж скотина у Лары из Линца,
но до свадьбы казался ей принцем.
Лучше жить хоть с котом,
чем с ним. Станет скотом
в браке принц любой - вот жизни принцип.

Чаевые доцент Стас из Тутки
оставлял всем - да хоть проституткам -
очень точно до цента.
Получал от доцента
и бариста на чай часто в шутку.

Вот один господин из Нагано
сам с собой спорил, и из нагана
он в себя стрелял: Басту
ненавидел - и баста! -
и любил песни только Ноггано.

Жил в Нью-Йорке писатель прозаик,
что писал и твердил лишь про заек.
И о них в брани тот
скажет: «Your banny wrote»,
слух коробя жён-домохозяек.

Стал рекламою трезвости в Англии
поп Иван. Как-то пьяным Иван гулял
голым на Пикадилли,
срам прикрыв лишь кадилом,
и читал вслух стихи из евангелий.

Раз на пляже два барда из Таллина
за буйки плыли. Там искать стали на
той реке бакен барды,
намочив бакенбарды,
и горланили песни про Сталина!

Футболиста чеченского "Терека"
разразила однажды истерика.
Так с мячом крутил фортель,
что нужду без комфорта
не справляет, сойдя за венерика.

У Алины осиная талия,
И мужчины на пляже в Анталии,
ту увидев в бикини,
вслед кричали,- Богиня!-
хоть мужья Нины или Наталии.

Маргарита совсем одинокая
и мужчин видит только в бинокль та,
хоть у ней бомба тело.
Ничего не  поделать -
у неё 3310 Нокия.

На неделе опять у Ашота
вновь семь пятниц – пьёт в баре три шота
каждый день, хоть обоссан
весь и словно опоссум
пахнет, но до чего хорошо-то!

Музыкант спился - звался тот Борис.
У него каждый день видишь в сторис
как шо пиво, шо пену
цедит тот под Шопена,
в караоке со всеми поссорясь.

Были длинные у Лео патлы,
будто бы у самой Клеопатры!
Кудри те в стиле "Космо"
сбрил, ведь спутались космы,
лишь разлил в школе клей он на парту.

Не найти ни за что Гены талию -
широка кость, и в ней ген Италии.
Чистит зубы он пастой
карбонарой - вот здрасьте -
забыв выглядят как гениталии.

Называли её Никита.
И не вздумай её ты кидать -
так опасен характер,
будто киллер-каратель!
Каждый бывший пропал в никуда...

Был гулящим Маттс из Гётеборга.
Загуляет  -  жена звонить в морги
не начнёт: уже сорок
лет женаты. Не ссорясь,
обзвонит список всех местных оргий.

К терапевту пришёл раз Сталлоне.
Там толпа, как в советской столовой.
Был в толпе той Шварцнеггер -
тот под крики всех негров
к терапевту зашёл без талона.

Встретил бабу с ведром ты под Томском
у  колодца  – знай: нет вероломства.
Подхвати скоро мысли –
баба та с коромыслом
за водой шла, помыть чтоб потомство.

Эфиоп, проживающий в "сталинке",
даже в доме ходил всегда в валенках.
Даже если жара,
теплодуйки с утра
включит, хоть и за свет счёт немаленький.

Один гопник, что жил где-то в Свиблово,
совершил как-то раз дело гиблое.
Ящик он божоле
выпил и пожалел,
что зарплату свою в сортир выблевал.

Вам бариста из Туркменистана
сам варить кофе в турке не станет.
Словно плов, в казане,
кофе варят в стране -
пить его немец с турком не станут.

Украинец раз для профанации
в Крым поехал, узнать - в оккупации
как живётся. На пирсе
в первый день он напился
и полез голышом покупаться так.

Был профессор Виталий. Раз Витю я
пригласил для спиртного распития
погостить к себе в Питер.
Он стал глупым, чуть выпил,
как дитя, отстающий в развитии.

Для работы в отелях в Далмации
нужны русские на анимацию.
Должен ведь аниматор
сам владеть русским матом,
чтоб с туристами мог заниматься он.

Все студенты похожи – на чиле
все - не только те, кто родом с Чили.
Все - не те, кто с Алтая -
на уроках болтают
и не помнят того, что учили.

Был один Мухаммед из Алжира
толстяком, да к тому же транжирой.
Он  на завтрак с утра
съест всего осетра
и на ужин устроит бал жира.

Опоздал на свой поезд Пикассо
и  Шагала увидел у кассы.
И по шпалам с Шагалом
вместе те пошагали,
вдохновляя народные массы.

Как то раз в день сурка в Панксатони,
на колонках врубив панк в затоне
на всю громкость, забыл
всем сказать сурок Фил,
что весна настаёт в Панксатоне.

Вот бегунья одна в Сортавале
в марафоне стрелой стартовала.
На манеже она
нарезала одна
круг за кругом любой сорт овала.

Каждый русский до старости с младости
в новый год в сотый раз смотрит с радостью
как водой Ипполит
в душе будет полит,
заливная окажется гадостью.