Дети и взрослые

      Дети оставляют вещам быть как они есть, взрослые плетут сложное плетение, стремясь уложить всё в одну картину.

    В. Бибихин. Собственность. Философия СВОЕГО.


     Дети соединяют вещи - собой, своим телом и движением, своей жизнью и своим временем участия. При таком подходе вещи быстро забываются - всплывают из мрака, всегда неожиданно и вдруг, и снова исчезают со сцены,как-будто их вовсе и не было. Зато будучи выхваченными страстным любопытством из небытия - они затем присутствуют по полной, так сказать, программе. Взрослые же пытаются удержать все вещи вместе и сразу,то есть брать их в сцеплениях и отношениях, взрослые недоверчивы к тому миру, который они не знают и не удерживают в своей определённой властности, ставка на доверие у взрослого бесконечно мала.
     Однако младенец, который ещё не умеет говорить и даже не умеет ходить, просто вынужден подниматься и идти в совершенно неизвестный для него мир. Поднимаясь, младенец в гениальной простоте идёт в неизвестное.

     И детей, и взрослых мы застаём в обычных ситуациях, которые с ними происходят и случаются...
     У взрослых принцип экономии, никакой щедрости, "быть бы живу", и желание быть живым приводит к тому, что живости то как раз и нет. Живость остаётся у детей. Как избыток непосредственных, восторженных совпадений, узнаваний, движений.
     Взрослые предпочитают держать мир опосредовано - через сильные структуры, большинство из которых "социальны" и лишь малая часть которых "культурна". Они уже столкнулись с мировой сложностью, уже не справились с ней и уже сдались как могли, оставив себе "лучшее из худшего". Но лучшее оказывается лишь бледной тенью - вопрос встаёт во всей своей неразрешимости - как взять барьер между событийностью, то есть непосредственностью переживания и пустотной разорванностью нашего мира? Ещё чётче: как, собственно, быть с пустотой, отрицанием и мыслью? Как быть ребёнком, пройдя через пустоту?

    Мы говорим: дети не знают.
    Дети о нас так не говорят, это не в их духе, подобные высказывания им собственно ни к чему, однако устами Сент-Экзюпери, устами проницательного писателя, они вполне могли бы сказать то же самое и о взрослых: они не знают.
    Чего же не знают дети?
    Чего же не знают взрослые?

    Дети не знают дискурса. Я не написала мысли, потому что это было бы ошибочно - дети знают мысль, и каждая их мысль бытийна, а посему и незаметна для всех взрослых, переставших узнавать что-либо бытийное. Дети не знают "последовательной мысли" - той мысли, за которой следует другая в её разворачивании, и той, из которой вообще что-то разворачивается. А не знают её они потому, что такая мысль проходит через бездны отрицаний и провалов - через пункты ничто, а ничто детям как раз неведомо. Поэтому сталкиваясь со смертью и временем, этими главными философскими проблемами, дети отодвигают их от себя до лучших времён.

    Чего не знают взрослые? Взрослые не знают радости, то есть реальности.
Несмотря на то, что взрослым кажется, что они только и делают, что имеют дело с реальностью, они ошибаются - с реальностью по-настоящему имеют дело лишь дети.
Взрослые - это те дети, которые перестали быть детьми, потому что не сумев ответить на вопросы о смерти и времени - насильственно пригвождены к последним. Взрослые - заложники смерти и времени. Быть взрослым в нашем обществе означает в правдивом признании - не быть.

    Но если бы мы хотели сказать о настоящем варианте взрослости, то мы должны были бы начать говорить о тех людях, которым хватило мужества в их жизни и судьбе открыто принять вызов смерти и времени. И такие личности и люди в истории есть, но они измеряются единицами, десятками, сотнями, а не миллионами.
Правда, во времена тяжёлых испытаний их становится больше, поскольку сама необходимость вынуждает душу бороться за своё существование; эта душа, поставленная на край пропасти, становится поневоле смелой и более решительной, нежели та душа, от которой в обыденной жизни мало чего дождёшься.

    Но и дети также бывают погаными. Их слабость в том, что их легко извратить. Сила ребёнка в том, что он легко обманывается - в этом же может заключаться и его слабость как зло. Извращённый (обманутый, направленный на ложный путь) ребёнок - самое отвратительное существо на свете.
    Отвратительный ребёнок и отвратительный взрослый населяют наш мир. Один отвратительный идёт в садик, другой на работу. Один топчет в школе ногами сверстника, второй "воспитывает" дома в "правильном" духе первого. Но нет никакой проблемы: настоящий взрослый и настоящий ребёнок - эти двое всегда могут быть вместе, они даже хотят друг друга и тянутся друг к другу.
  Зато сплошные проблемы и тотальное зло между насильственным истреблением детства "любящими родителями" и "прилетевшей ответкой" славной, бравой молодёжи в виде кукиша всему взрослому разумному миру.

     В нашем слабосильном цивилизованном обществе взрослые "ходят" за детьми, требуя взамен от них, чтобы дети, за которыми "ходят" - "слушали" только взрослых.Но на самом деле всё должно быть не так: СЛУШАТЬ надо не взрослых, а именно детей - что они говорят и чего они хотят. А ХОДИТЬ надо не за детьми, а за настоящими взрослыми.
     Дети должны ходить за настоящей взрослостью, вестись ею, а мы должны внимательно слушать, что шепчут или "болтают" наши дети. Не для того, чтобы исполнять их капризы, а для того, чтобы слышать тайнй шёпот живого сердечного бытия.