Камнетёс

- О, мастер старинный, любимец камней,
О, резчик по камню исправный,
Скажи по секрету, скажи поскорей,
Делами создателю равный,
За столько тобою истраченных лет
Чей чаще всего высекал ты портрет?
И мрамор иль белый иль черный гранит
Под солнцем высоким, играя, горит?
Живя среди статуй, какую любя,
Ни отдал, ни продал – хранил для себя?
Какую из всех беззаветно любил,
С какой, как живою, о чём говорил?
Романтик игривый, тесальщик камней,
Какая дороже тебе и милей?
В какую из них свою душу вложил,
Какой больше всех ты всю жизнь дорожил?

- Я пробовал много из камня ваять –
И просто знакомых, и местную знать,
И тех, кто был рядом, и тех, кто вдали,
И тех, что живые, и тех, что ушли.
И дев молодых, и горбатых старух,
Чей взгляд не сиял, а давно уж потух,
И бюсты богатых, всесильных вельмож,
И много других отвратительных рож.
Заказчики были и из-за морей.
Да разве упомнишь приезжих людей!
И полон был статуй неприбранный двор,
И так откровенен валявшийся сор.
- А, та, что прикрыта брезентом в углу?
Скажи, для кого изготовил, кому?
Давно ли стоит у тебя образец?
Его заказал из России купец?
И много ли денег купец заплатил?
Тебя он, наверное, озолотил?
Так кто же, скажи, под брезентом стоит,
Пеньковой верёвкой надёжно обвит?
Ах, да, я же вижу, что женщина там –
По женской груди, по покатым плечам…
Любовный роман у деляги-купца?
Как жаль, что под тканью не видно лица…
Но, мастер старинный, любимец камней,
Кольцо золотое на пальце у ней,
И русский надет на неё сарафан,
Скрывающий нежный отточенный стан,
Сияет кокошник с её головы –
Я сразу узнал золочёные швы.
Сними, и посмотрим, узнаем, авось…
Брезент со скульптуры, пожалуйста, сбрось!
И тут камнетёс отложил инструмент
И бережно снял со статуи брезент.

- Служил я матросом, невеста моя
Просилась со мною в чужие края,
От девственных белых российских снегов
До шумных весёлых чужих берегов,
Где блеск океанских стальных кораблей,
И шум оборотистых двигателей.
Ничто не пугало в походах её,
Привыкло к ней даже начальство моё.
И ведал про то, что меж нами роман
Седой, одинокий, как волк, капитан.
Я с вахты – на вахту, но склянки пробьют,
И музыка льётся из верхних кают.
Я ждал после вахты и долго искал,
Но только Марину нигде не встречал,
И только потом через музыку смог
Расслышать чудесный её голосок.
Увидел её в приоткрытую дверь,
А сердце упрямо твердило – не верь.
Но чья же рука на груди капитана?
И кто же лежит на подушках дивана?
Скатившийся на пол предательски плед
Давал мне короткий и ясный ответ.
Удар – и окрасился кровью висок.
Я страстно любил, не ударить не смог…

Был скорый и честный товарищей суд.
За дело своё я на острове тут.
Но прежде чем тело досталось воде,
Невесты одежды оставил себе.
В фантазиях смелых своих я чудил,
Скульптуру в одежды её нарядил.
С тех пор под брезентом она и стоит,
Объятая тайно в холодный гранит.
Средь горных пещер я обрёл ремесло,
Оно лишь отвлечь от страданий могло.
Я много на острове выплакал слёз,
Потом подобрал подходящий утёс.
И вот перед вами покорно стою,
В чужом мне, постылом, далёком краю.
Я пробовал многих из камня ваять –
Друзей и знакомых, и местную знать,
И тех, кто был рядом, и тех, кто вдали,
И тех, что до срока в могилу легли.
Пусть думают, что мне прощения нет,
Но, может, возьмёте с собой на корвет?
И пусть бы назначили каторжный труд,
Я умер бы там, в кандалах, а не тут.
Но била о камни крутая волна,
Уже ничего не расскажет она
О том, сколько пролито крови и слёз
И жив ли в России ещё камнетёс.