Сказ о том как Москва Тверь пересилила

На фото - Михаил Ярославич Тверской на памятнике тысячелетие Руси в Великом Новгороде

Семь сотен лет с тех пор ушло,
Да иго - вновь над нами,
Либо восстанем мы на зло,
Либо исчезнем сами.

Когда неправедны суды,
И всюду злато правит
И, как во времена Орды,
Черны над Русью стаи,
Лишь только свет из дней былых
Своим поможет детям
О дедних подвигах святых
Нам памятью ответить
На волны новой хищной тьмы,
Что Русь одолевают,
Где вновь госпОда, холуи,
Баскаки, темники, цари
Народ мой разграбляют...

Орда, проклятая орда,
Не из-за тяжкой силы
Руси громила города,
Людей как рожь косила;
Стояли княжества Руси
Во славе ветхоглавой,
И утекала впусту сила,
Дедов сгибала слава - 
Язык один и кровь одна,
А лилась брат у брата,
Раздором княжьим истекла
По клетям и палатам.

Тогда, жестокостью силен,
На Русь явился ворог -
Раздельно каждый град сожжён,
Не помогли затворы.
Дикарь, не ведая любви,
И млад и стар ничтожил,
Леса лишь русичей спасли,
И дань, что вместе с кожей,
Сними - продай себя, жену,
Детей ли - все едино,
Татары - хлеб и кров сожгут,
Налог - возьмёт скотину...

Пол - века иго. Тот же бес
Князей за властью манит:
Орду зовут, чтоб княжить сесть,
Не в счёт, что с Русью станет.
Под властью ханов злей и злей
Житье простому люду,
По весям каждый год при ней
РазОр с убийством всюду
Свои ж творят - с удельных войн,
Стократ сильней - татары;
По землям кровяной косой
Набеги да пожары.

Три сына Невского в земле
Владимирской осталось,
И на отцовском же столе
Два старших передрались;
Данил Лексаныч, младший сын,
В крамолу не вязался,
При нем из маленькой Москвы
Великий град поднялся.

Уж внуки тех, кто Русь не спас,
Не прекратят раздоров,
Москва и Тверь взялись в тот час
Главенствие оспорить:
Данил Лексаныча сынок -
Московский Юрий, хищно,
Не взяв деянья деда в толк,
Княженья деда ищет.

Великокняжеский тот стол
По старшинству, по силе,
С земли заветом отошёл
Тверскому Михаиле:
Пора людей Руси собрать
Под властию единой,
Иначе – не противустать
Орде, Литве, немчинам.

Но власти сильной не хотят
Нов-гОрод богатейший,
Орда, удельные князья,
А пуще всех - московский «брат»,
Данилыч Юрий, рыжий хват,
Сам хочет быть главнейшим.

Рязанский князь его отцом
Из-за Коломны – града,
Изменой в битве взят в полон,
В Москве сидел под стражей.
С достатком, слугами, в чести,
Старик жил у Данилы,
Но прав на град не уступил,
Что захватили силой.
Дорога к власти - по крови,
Не стало как Данилы,
Решился Юрий злом свести
Упрямца во могилу.

Явились ночью холуи
В холодные затворы,
Где Константин рязанский жил,
Явились с делом черным:
Ножами правду изгубив,
Все измарались сами -
Приказом Юрия в ночи
Убит был князь Рязани.

Слух по земле - неужель он,
Данилыч, в сем виновен?
Тот, правду кто хранить должОн,
Сам в пятнах княжьей крОви!
Бежали братья, Тверь грозит
Великокняжьей дланью
К ответу звать и низложить
За чёрное деянье.
Михайла слишком прям и смел,
А сила - за Ордою,
Кто в узелке из русских дел
Расплатится главою?

Крамола горькая пошла
От Юрия повсюду;
Подмётных грамот разослав,
Он раздаёт посулы:
Свободой Новгороду льстит,
Богатствами - ордынцам;
Лишь власти бы не упустить,
Над Русью лихоимцу;
Народец - сдюжит, как нибудь,
Своя корысть - останется;
И стол чтоб княжеский вернуть
В Орду он едет, кланяться.

Вельможи ханские толсты,
А жадность их - бездонная,
Пусть сотню раз неправый ты,
За деньги - все законное!
И Юрию там будет честь
Ордынская, поганая;
Коль смог он золото принесть,
То ярлыки желанные
Ему дадут, а с ними - сил
Тьмы войнов беспощадные,
Чтоб непокорных он склонил
Главой под сабли жадные.

В Орде обласкан, в жены взял
Сестру у Хана Юрий,
Огромный "выход" обещал,
Чтоб власть ему вернули.
И, двинув полчища на Тверь,
Оплот свободы малый,
"Великий" новый князь, как зверь,
О людях не печалует,
Князей иных - силком в поход,
Русь - топчут без разбора;
Кровавый путь к Твери ведёт,
Где бойня будет скоро.

Чернеют тучи за Окой,
Их ждёт земля Тверская,
И перед лютою грозой
В защиту собирает
Полки из Кашина, Холма
Дорогобужа, Клина,
И Тверь как будто бы полна
Богатырей былинных.
Встают и кованой стеной,
И в пахарской сермяге,
За тверичАми - дом родной,
И князя горды стяги;
Не устрашась своих врагов,
С заветом "правда - с нами",
На битву вышел князь суров
Михайла Ярославич.

За разоренье, страшный глад,
Смерть деток, братьев, женщин
В день жуткий тверичи громят
Врага в разы сильнейшего.
Пример великий - бить Орду
Да тех, кем Русь разменяна,
До битвы знали на Дону,
В местечке том - Бортеневе.

Разбиты полчища врага,
Бегут Орды отряды,
Но их начальник, Кавдыга,
Был гостем в город взятый.
А Юрий с ярлыком своим,
С позором, к новгородцам
Бежал бесстыдно, невредим,
И кровь опять польется...

Везут ему гонцы Твери
Михайлы обращенье:
"Главенство, Юрий, ты возьми,
Великое княженье,
Да будет мир, не нам за власть
Пред поганью рубиться,
Готовы от Руси отпасть
Те, с кем ты в Тверь явился;
Не станет языка, страны
В крамоле, под Ордою;
Завет припомни старины,
И будет Бог с тобою".

Не терпит подлость рядом честь,
Как свет и тьма - противны,
В Орду навет готовый есть,
Где Михаила вины
Измыслил Юрий с тем мурзой,
Что бит был тверичАми:
Обоим страшен князь прямой,
Что честен и с врагами.
Да, недодавленной змее -
Нельзя давать пощады;
Она сождёт момент себе -
И в спину впрыснет яда!
В Орде тот приняли навет,
Шлёт Хан приказ строжайший:
Явится Михаилу след
В Сарай, и в срок кратчайший.

Ладьи тверские хороши,
Купцов труд не напрасный,
Предел земель они прошли
С товаром русским красным.
Но в этот раз - не в славный путь
Ладьи приготовляют,  -
В Орду Михайлу повезут,
Где схватка ожидает.

По берегам реки - народ;
Отплакав мать-княгиня
Стоит строга, но сердце рвёт,
И молвит она: "Сыне,
Не уплывай, в недобрый час,
В Орде готовят плаху,
Там враг московский весит грязь,
Дела твои черняху".
Не езди - шепчет ветерок,
Волна назад воротит, -
Но пред родом тяжкий долг
В Орду его торопит.
Коль не поедешь - гнев падёт
На землю еле живу,
И рать огромная придёт -
Загонит всех в могилу.

Костями русскими белит
Орда свои дороги,
И непокорных Хан казнит
Во назиданье многим.
И над Михайлой ставят суд,
Главой - мурза тот битый,
Что получал в Твери приют,
Русь потерзав досЫта.
Его, и Юрия, навет
Пред Ханом огласили
Что "Михаил, мол, много лет
Копил для схватки силы,
Чтоб власть ордынскую свалить,
И данней не платити,
За что нельзя его простить,
И живота - лишити!".

Закрыли "судьи" слух и взор,
Как Михаил сказался,
Что Юрий - в смуте сей виной,
А он - лишь защищался.
Слова бессмысленны когда
Подкуплены решенья,
И вместо честного суда
Куётся ложью мненье,
А к правде - выбиты глаза,
И вновь им уж не вырасти;
Так, ничего не доказав,
Не просит князь и милости.

Колодки тяжкие надев,
За Ханом князя возят,
Чтоб окончательно весь гнев
Пал на Михайлу вборзе.
Месяц на хлебе и воде,
Зажаты шея, руки
Пудовым грузом, но нигде
Сильней не сыщешь муки,
Чем боль за близких, да за кровь,
Что пролилась напрасно,
За то, что Русь придется вновь
Сбирать в крови несчастно.
Так примет Хан Узбек обман
От пса властолюбива,
А князь тверской от сотни ран
Сойдёт святым в могилу…

Но Юрия найдет в Орде
Сын Михаила - Дмитрий,
И, кару ханскую презрев,
Зарубит саблей в сшибке;
Собой прервет убийцы жизнь,
Отплатит поругание,
И, как отец, будет казним -
Руси всей в наказание.

С Москвы Державу соберут,
Рать Куликова грянет;
Но в темный час все помнят пусть
Тверских князей деяние!
Ведь кто из нынешних "бояр"
За люд пойдет на плаху?
Отринет деньги, власть хотя б,
Чтоб матерям не плакать
Над убиенными детьми,
Над теми, что растлились,
От горькой жизни на Руси,
В кой снова мы случились...