Арктика не та

В веревках деликатес, спесь – с ней нет сладу,
самолет подведи к моему веревочному трапу.
Судно на лету, белой краской госпиталь.
Я преклоняюсь пред тобой, красивый cocksucker.
Разбомбленный желанием аэродром.
Я вижу желчь твою, не надо слов,
дождь смоет то, к чему не готов.
Готово бывает у артиста шоу,
и писателя абзац,
у нас слово ново.
Я о том, что гром не имеет форм,
он своим напалмом звук дождя запорет,
а урон воет в медный, боевой горн.
Арктика не та, лед, крошась, ноет
в плавленом тобой доме и из вер,
облаков белых вер, веревки падают к тебе.
В груди моей тесно, вид светло-сер.
Как тебе, когда жизнь висит на волоске?

Не можешь подойти?  Не подходи.
Взгляд тебя нежит.  Воды пригуби.
Не томи, не проси, не дави.
То, что выпало – самого Бога бзик.

Пыл друг другом перегнан,
говори потише,
спесь плохого артиста,
хорошие виды,
мальчик не плачет
по мертвым ракам и тусклым макам.
Ему упругие холсты берлинской лазури.
Арктики вес манит в глубь листа,
мускулистая громада, тени из-под век.
Укусы моего плеча, ты не рад, не рад,
ты хаотичен, косноязычен и хаотичен.
И романтичен.  Любить умей
так как айсберг к небу острием кличет.
Аэлита.  Магистр искусств
сознания соблазнения, линия плечиста.
Не губи меня
из простой тяги к словам
приобретая новый язык,
злоречив.

Амеба голубого неба.
На.
На!