Всеми очень давно забытый...

всеми очень давно забытый,
и нестираный, и немытый,
там разорванный, здесь зашитый,
среди хлама хранится бушлат...
миновал он бури и грозы,
получал и шипы, и розы,
помнил в прошлом хохот и слезы
и смотрел на восход и закат...

было дело в нем воевали,
и постились, и пировали,
и то сутками отдыхали,
а то мчались на юг, на восток...
был он цвета сухой герани,
в пятнах крови, как после брани,
и лежал в нагрудном кармане
весь потертый бумажный листок...

" Ты бьешь очень верно, как очередью
Бьет пулемет на войне:
— Все между нами кончено,
Ты не пиши больше мне!

Ссориться мы не будем,
Не принц ты на белом коне!
Все перетрем и забудем…
Ты не пиши больше мне!.. "

чернила все были блеклые,
слабые, тусклые, бледные,
может быть даже секретные...
Глупо как-то, ну, что за секрет!
бумага была желтоватой,
а надпись слегка кривоватой,
рассерженной и виноватой -
такой вот смешной винегрет.

А листку тому лет немало,
и по жизни его мотало,
и то в холод, то в жар кидало,
только все-таки он уцелел!
Вот другому б судьбу такую,
он ушел бы в запой вглухую,
и навеки нырнул в пивную,
ведь всегда у всего есть предел...

" А знаешь, нашла я мужа!
хочу жизнь свою я устроить!
не герой он, но мне ведь нужен
вот такой, чтоб мог успокоить.

такой, чтоб была машина
и еще чтоб с машиной дача...
я не жду волшебника-джина,
но хочу на Канары, аж плачу!"

я не знаю, что дальше было,
и куда тот бушлат  носило,
и, пожалуй, уж всё остыло,
ничего в жизни вечного нет...
но запомнились всё же строки
без особой на то мороки,
хоть давно миновали сроки,
Только память хранит много лет...

И еще почему-то помню
Случай в Сасово иль в Коломне,
как стояли бойцы в колоне,
а на травах везде была кровь...
неживое лежало тело,
и смотрели глаза опустело,
и вокруг мухота гудела...
несчастливая это любовь!..

" Ты бьешь очень верно, как очередью
Бьет пулемет на войне:
— Все между нами кончено,
Ты не пиши больше мне!

Ссориться мы не будем,
Не принц ты на белом коне!
Все перетрем и забудем…
Ты не пиши больше мне!.. "