Не читай этого никогда

Обожгло ослепительным летом,
всё должно было кончиться этим,
так что мог бы и догадаться, ситуация
накаляется как черный автомобиль в жару,
ребра жесткости складываются в заломы,
Ринго Стар станцует нам вихляющийся баттерфляй
в послеоперационный период под свист шприцев и амарант аметиста.
Мистерия исчезновения смыслов завтра даст прощальный концерт.
Я делаюсь мертвецом среди уходящих спин.
Исчезновение смысла ста тысяч вещей
кажется мне концом всей этой временной вечности.
Покорность, повиновение, выслушивание тишины,
кем я себя назначил и чем сам вообразил?
Всё меньше любви, разве что несколько пациентов
из перхлоратового песка израсходованных людей.
Маркая известь, гасящая свет гашетка и
микросомальные стоны создают для нас партию смысла.
Население Микронезии роется в микро-навозе.
Свобода розы быть розой слишком тесна для розы,
жизнь это как тюрьма, как сума, как колесо Сансары.
Мы движемся от гиацинтового поцелуя к обмороку мустанга.
Вы меня не добьёте, пока я буду кричать.
Прилежный валежник, остановись на станции сна, сойди.
Твой базис давно уже противоречил надстройке.
Ты лишь выпал из чужой жизни, вовсе не из гнезда.
Ты всегда был таким каким будешь всегда.
Волоколамское молоко торжествует в огне оголенного логова.
Кофта инфаркта свернется в груди котом.
Базальный склеп ты найдешь в дубраве деревьев у норы уробороса.
Тебя проведет кишащая чаща жареного дождя и падение дроби в тазы.
Дождь. Сумерки. Холод.
Когда ты один, тебе никто не грозит кроме тебя самого.
Припадки лиризма бесплодны. Я не пишу больше близким писем.
Остались: падение на колени, одетые в наколенники,
равнодушная мудрость мха, мертвый бархат,
клочья склок и скандалы соседей.
Свобода это предательство это свобода.
Вот что было ужасно, так это ее одежда и речь,
12 лет жизни с животными и её азиатские ноги.
Зауженное кощунство сжигает в темноте спички.
Балаканье на расплескивающемся рояле разваливает дома.
Бреющее арпеджио сносит головы демонстрантам.
Зарегистрированный терроризм обрушивающегося мироздания
сказал: «Я готовлю сюрприз».
Господи, ты сделал и смерть надеждой на лучшее будущее.
Скорость подъемной силы, срывающей голову с головы,
устремит нас в парк Аллилуйя. Налейте нам неба с грозой.
Приходится лгать, чтобы паузу выдать за истину,
но это помпезно звучит. Ты не на митинге в защиту знамен и измен.
Вкрадчивый чертополох будет молчать в четверг.
Ты хороший, ты очень хороший, но сделают из тебя негодяя.
Ты еще удивишься, какой же ты гадкий снаружи.
Пришло время работы и денег. Деньги — это дорога к богу.
Чулки, носки, наркотики — всё это хвороба и Китекат этикета.
Смотри на часы три часа: ты узнаешь о себе всё.
Ты видишь — все неслучайно, монолит отлит из молитв.
Наши потребности — дерзкие дети фантазии.
Наша фантазия состоит из рекламных плакатов.
Нас спасут, мы окажемся под защитой, благодарные,
и свободные от психики как деревья.
Луны заплатят за нас латунной монетой полночи
на острове августа на стороне тепла.
Выстрел в болото, выстрел в болото!
Вся наша жизнь – только выстрел в болото.
Освобождение от иллюзий на лезвии кровоточит всегда.
Скала знает всё, но не скажет.
Синица в руках хочет к журавлю в небо
как того требуют юность и ярость.
Работа — лучший способ работать, не роптать, а работать,
не роптать, не топтать себе голову и не тратить патроны.
От одинокого волка спасутся лишь одинокие овцы,
кто был вместе, тот измаран изменой.
Как только ты станешь болью, ты уже не почувствуешь боли.
Ответ приходит в тепле запертых век, стоит закрыть их навек.
Я хочу научить ее рисовать. Если ты не учитель, то всё бесполезно.
Кто тут учится у меня?
Дети в Гаване курят сигары из пальмовых листьев,
завернув их в стихи о любви,
сигары торчат изо ртов словно бивни,
возьми и себе сироту из приюта.