Чудесное спасение

Я умер во сне.
Нет, не впрямь.
Понарошку.
Я умер без всякого шанса на новь
в затерянном дольнем миру.
Сердца крошки
мусолили душу.
Земная любовь

дарила надежду на что-то в грядущем,
прозрачном, как слёзы над луком.
Во мгле
летел, Всепрощающим ныне отпущен,
мой ангел безмолвный.
По серой Земле

мелькали почти невесомые тени
сомнений в реальности страха.
Слова
застыли в узорах случайных плетений
непринятых смыслов.
Дошедший едва

до ранее скрытого чёрного входа
в заброшенный гневом, пустой монастырь,
полуденный демон с личиной урода
во мне находил свой священный пустырь.

Почти что беззвучно кружила планета
вкруг желтого карлика.
Тысячи книг
пытались поведать мне части ответа
на десять загадок.
Дремучий старик

искал в бесконечности нового счастья
с одолженным прошлым.
Ругаясь с весной,
февраль всё пытался мне втюхать ненастье
из резкого ветра да снега стеной

на улице тёмной.
Косые бульвары
манили неоном холодных витрин,
где жизнь предлагала тоску и кошмары
для слишком беспечных.
Оставлен внутри

закрытого нервами личного ада,
к финалу катился улыбчивый март,
с трудом подавляя остатки досады
за взятый совсем не ко времени старт.

За грёзами поиска новой вселенной
в тоске позабылось свое ремесло
и всё, что казалось уж точно нетленным,
потоком сознания в Лету снесло.

Застыли глаза, обращённые к свету.
Разбился наполненный духом графин.
Но... всё обошлось, и под утро поэта
спасла возжелавшая корма Софи...