Путешествие снаружи внутрь и обратно

Нехристь похрустывает часами, демонстрируя чванство и свинство.
Страна оседает на русское дно в свинцовые мерзости жизни.
Апостол Иван инсталлирует в мозг ПО негодующего негодяя,
выиграв игру доказательств, что в его жизни больше смысла.
Применяя для взвешивания часы с бесконечной длиной коромысла
банно-прачечный трест Армавирских баптистов
методом тщательных измерений  огласил тождество нуля и ноля.
Сумасшедший дом разбежался в поля,
оглашая осеннее небо восклицательным знаком свободы.
Частный автобус девочки, чьи голубые волосы
окружили ее клуб'ами фан-клубов,
остановится для заправки конфетами мет'амфетамина. В аптеке
была тишина. Благочинный запах порядка
приобрел воспитательное значение
европеизации азиатского населения
огнедышащих орд Зауралья.
Кроме тех, кто признает себя изысканными, ты никого не изыщешь.
Бесполезные ископаемые делают нас беднее беднейших из нищих.
Куда ни глянь, золушкой хочет стать каждый гомосексуальный кобель.
Арамильский некрополь предоставит им всем комфортабельный Коктебель.
Дальновидный и новый трамвай, похожий
на спасение на небесах
привез меня к новому месту в росе свежевымытых окон.
Вот хрустальный город стекла, заклинание окон солярием солнца,
так что золото мироточит и течет по фасадам строений.
Смеркалось. Кабаре утопало в морях каберне и мерло.
Мухи жужжали, желтый свет августа сжигал первые жухлые листья.
Скоро зима, говорят снегири и свирепый мороз Забайкалья,
вбивающий в нос длинный, как сосульки фаллических культов, воздух.
Скоро шаги и молчание, шуршание болоньевой куртки и скрип уключин.
На нас сползает северный полюс. За дело берется Сириус.
Течения атмосферы сцепились в неподвижной холодной драке.
Белка и Стрелка застряли, побежав навстречу друг другу
внутри колеса Сансары. Онкологи согласятся: это механизм рака.
Это способ остановить бессмысленное колесо. Ну что ж…
Если поэзия хочет, дам шанс и ей быть железной.
Красота бывает бессмысленной, но ей не бывать бесполезной.