Томский поёт порнографическую арию...

Уже упомянул как-то об этой вопиющей тупости американских меломанов, специалистов - «ОПЕРОВ».

В Метрополитен опера давали «Пиковую даму» Петра Ильича Чайковского.
Либретто –  Модеста Ильича  (брата) и самого Петра Ильича.
Опера исполнялась «по-русски».Точнее, русские слова транскрибированные английским алфавитом. Получилась забавная смесь труднопонимаемых, якобы русских слов, выраженных английскими фонемами!

Зал оперы. На креслах разложаны листочки с английским переводом русского текста арий и поясняющими комментариями. О фривольной арии Томского в игорном доме в последнем акте, так и написано! (См. заглавие!)
Слова этой «порнографии» написаны много лет ранее Гаврилой Романовичем Державиным.

Если б милые девицы
Так могли летать, как птицы,
И садились на сучках,
Я желал бы быть сучочком,
Чтобы тысячам девОчкам
На моих сидеть ветвях.

Пусть сидели бы и пели,
Вили гнезда и свистели,
Выводили и птенцов;
Никогда б я не сгибался,
Вечно ими любовался,
Был счастливей всех сучков.

Микрокомментарий.
Первый «секстет» Державина, не столь фриволен, сколь просто глуп и плохо срифмован.
Второй – продолжает бессмыслицу первого.
Сучочек – это засохшая ветвь дерева с уже сильно обломанными сухими дочерними ветками. Следовательно, у сухого сучка уже нет ветвей и уж никак  не выдержит засохший сучок тысячи девиц, так что речь идёт даже не о «сгибании» его, а вообще о том, что от всего НЕСКОЛЬКИХ СИДЯЩИХ НА НЁМ ДЕВИЦ, он бы треснул и обломился!
 
Другая фривольность поэта Державина, это его категорическое заявляние о «Любовании ими». Это откуда же сучок-Державин любовался бы ими: СНИЗУ?

 Улучшистика.

Если б милые девицы
Так могли  летать, как птицы,
И садится на сучках,
Я б желал быть крепким древом,
Чтобы сотням юным девам
На моих сидеть ветвях.

Пусть сидели бы и пели,
Вили гнезда и свистели,
Не стыдились бы потех...
Никогда б я не сгибался,
Вечно ими любовался,
Был счастливей древов всех.

Звучит по-державински, но лучше срифмовано, вполне адекватно реальности и не искажено ударение.
Правда, претензии поэта здесь несколько скромнее, вместо тысяч – только сотни. Но это тоже более реалистично.
Пушкин, например, называл свою жену Наталью Гончарову «Моя сто тринадцатая любовь...!»
31 VIII 2020