тюрьмир

###1892.тюрьмир
Гольфстрим души моей.
В последнем сне держал
Её ладонь, пыльцы нежней.
Но утро, миллионом жал
Меня к реальности вернуло
(Не без ошибок, но пишу так).
Втащился день понуро,
И я улыбкой, парой шуток
Мир убедил существовать
(Не много ль на себя беру?).
Тысячеместная кровать,
И ни козлу, и ни к добру,
Стоит в палате № 2,
Психиатрической больницы
Большого города, слова
В котором могут появиться
Из ничего и из всего,
В стране, в которой без бумажки
Ты – насеком, на гостевой
Для многих славящих фуражки
Планете, в Солнечной системе,
Не тюрьмы где планеты есть.
Хочу до боли вместе с теми
Быть, кто стяжает правду, честь,
Кто добр, не эгоистичен,
Не озабочен, не храпит,
Кто, наконец, не обналичен.
И вот я здесь, про рок пиит.
Тюремная литература
На томик вырастет, другой.
Грев с воли иль макулатура?
И где же я одной ногой?
Хочу домой. Чиста ли совесть?
- Всё очевидно, раз я здесь.
И не сбежать отсюда, то есть,
Жди, срок пока не выйдет весь.
И стража тоже ведь – в тюрьме.
Начальство в трезвости лютует.
Насчёт «побить»: и «бэ», и «мэ»
(Оргазм садиста салютует).
Предел мечтаний: “Хорошо
Устроен был на зоне…” Впрочем,
Какой бы год здесь ни пошёл,
Для большинства сей круг – порочен.
Такой вот мир: тюрьма народов,
Взглянуть возможность на себя
Со стороны. Одни уроды.
Ячейка общества – семья.
Не то, что так уж давят стены
И ограниченность, и смрад
(И я – источник, несомненно),
А то, что здесь никто не гад.
На исправительной планете
Один-единственный закон:
«Вернётся всё», и даже дети
Не избегут кошмара зон.
Хочу туда, где я – не номер
На телогрейке, и ещё,
Где люди не грустят о доме,
Где каждый, видимо, прощён.