Детям о животных. Часть 2

Детям о животных. Часть 2.

Носатик. По рассказу Георгия Скребицкого.

Первая часть.

Лес уже и листву всю сбросил,
Пасмурные деньки пошли,
Но тихие, ещё ж без ветра.
Дни поздней осени уже.

Хорошо потеплей одеться,
Обуться в сапоги, и взять,
Ружьё своё там с патронташем,
И на охоту в лес пойти.

Есть привлекательное что –то,
В этих тусклых осенних днях,
Идёшь коль по лесной тропинке.
Средь молодых осин, дубков.

Среди орешника, берёзок.
Ни пения птиц – тишина…
Ни шороха листьев, лишь звук там,
Жёлудя, с дуба что упал.

Капли росы на голых сучьях,
Повисли от тумана, что,
Ночью выпал. Природа будто,
Задумалась, и зиму ждёт.

Когда мягкие хлопья снега,
Укроют землю, нарядив,
В пушистую белую шубу,
Голый совсем прозябший лес.

Пока прозрачный он и хмурый,
И далеко видно кругом,
Сквозь тонкий узор совсем голых,
Веток, всю сбросивших листву.

Легко дышит свежестью этой,
Осенней, грудь. Невольно тут,
Тянет идти дальше и дальше,
По тропе с мокрою листвой.

Не раз бродить мне приходилось,
С ружьём, в такие вот деньки,
Разыскивать с помощью друга,
Каро: вальдшнепов – куликов.

Те, затаились под кустами.
Поздняя осень -. Время, то,
Там для такой уже охоты,
Птицы готовятся в отлёт.

Те длинноносики лесные,
Выходят из чащи глухой,
В открытые места – опушки,
Поляны, даже и луга.

В эту пору этих вальдшнепов,
Становится больше уже.
И присоединились к местным,
Те, кто с севера держат путь.

Теплые дни стоят покуда.
Вальдшнепы не торопятся,
Улетать к югу. И гостят тут,
В наших краях ещё ж чуть – чуть.

В иные дни их очень много.
Что Каро стойкой стоит уж,
Почти – что под кустом там каждым…
Скопление птиц – высыпка.

Они, и вправду будто все там,
Откуда – то высыпали…
Рассыпавшись по всему лесу,
А через день, другой – их, нет.

Значит, те к югу улетели.
Нет долгоносиков уже.
Летят вальдшнепы не днём – ночью,
Поэтому не видно их.

Так и со мной как – то случилось,
Раз накануне я попал,
На высыпку большую очень,
А через день – ни одного.

Облазили с Каро всё. Пусто.
Ничего не поделаешь.
Значит ночью уже отбыли,
Так и пошли домой ни с чем.

Вторая часть.

Вышли на просеку лесную,
Каро мой трусил впереди…
Вдруг, в сторону мой пёс метнулся.
Будто за шею дёрнут был.

Метнулся он, и замер в стойке,
Я сразу ж понял – чует дичь.
Это её манящий запах,
Притянул пса словно магнит.

Вскинув ружьё, стрелять готов был,
«Вперёд!» - сказал. И Каро тут,
Шаг сделав, другой - в стойке снова.
Остановившись, замер пёс.

А птица всё не вылетает,
Подхожу ближе: «Ну, вперёд!»
Дрожит собака от волненья,
Припал на все лапы он тут.

Словно к прыжку уже готовясь…
Но всё ж не двигается пёс.
«Да где ж она? Выгони срочно»
Каро ж припал к земле совсем.

От возбуждения трясётся…
Гляжу, а прямо перед ним,
Среди листвы, пёстрый комочек,
«Вальдшнеп!». Не шелохнётся аж.

Собачий нос от него в четверть,
Не дальше. «Бедный, старый пёс,
Каро мой. Муки же какие,
Переживает в тот момент.

Ведь прямо в нос же ударяет,
Крепчайший запах дичи той…
Каро не только чует – видит,
Вальдшнепа, что рядом сидит»

Глаза пса широко раскрыты,
В одну точку устремлены.
Из рта, открытого – дыханье,
Порывистое уж идёт.

Вальдшнеп сидит же неподвижно,
Будто совсем он неживой.
Я наклоняюсь, тяну руку,
К птице, сидящей средь листвы.

Комочек тот вмиг оживает,
Вскакивает птица и тут,
В кусты бежит там неуклюже,
Тут уж не выдержал Каро…

Прыжок. И тот беглец носатый,
Схвачен Каро. В зубах - уже.
«Но ведь, это же преступленье,
Против охотничьих наук.

Чтоб схватить дичь без разрешенья,
Хозяина!». Каро и сам,
Чувствует всю тяжесть такого,
Проступка, что он совершил.

Глядит на меня виновато.
Хвостом виляя, но ту дичь,
В пасти держит, не выпуская,
Но осторожно очень всё ж.

Что не придавит, не сомнёт там,
Ни одного пёрышка, он.
«Что же наделал ты?» - сказал я,
С суровостью всё ж напускной.

«Ай – яй – яй – яй! Давай сюда же!»
Пёс сразу чувствует, что я,
Сержусь не очень. Значит это,
Всё хорошо. Ко мне бежит.

Суёт в руки свою добычу.
Вальдшнепа этого беру.
Гляжу внимательно на птицу:
«Так почему ж ты не взлетел?

Может повреждены всё ж крылья?
Но всё в порядке. Не больной.
Ишь какой толстый, как налитой:
«В чём же тут дело?» Осмотрел.

Перья взъерошены у птицы.,
На грудке. Раздвигаю их,
Кровоподтёк на груди синий,
Как от ушиба, вижу я.

Скорей всего на лету птица,
Сильно ударилась видать,
Там обо что – то. Оглянувшись,
По сторонам просеки той.

Вдоль неё провода тянулись,
То, телеграфные. Теперь,
Мне стало ясно. Вальдшнеп этот,
Грудью ударился о них.

В тёмные ночи, там нередко,
Птицы те перелётные.
Там разбиваются об эти,
Висящие те провода.

Ещё раз осмотрел я птицу.
Нашего пленника. Целы,
Кости его. Значит ушибся,
Но это скоро же пройдёт.

Решил на день другой, ту птицу,
На дачу к себе отнести.
Пусть посидит. Сил наберётся,
Оправится от «раны» той.

А то в лесу здесь, лиса мигом,
Разыщет, и съест на обед.
Принёс домой того вальдшнепа,
В фанерный ящик посадил.

Третья часть.

В просторный там. Сверху закрыл.
Мягким платком. Головку чтоб,
Себе там не разбил, коль будет,
Взлетать и биться мой вальдшнеп.

Вальдшнеп на редкость оказался,
Спокойным. Или повлиял,
Ушиб. Не выздоровел пока;
Толь непугливым был таким.
 
В ящик поставил я поилку,
Настелил мха я, и листвы,
Сырой, опавшей – взяв из леса,
Целую кучу я принёс.

В листве той червячки, с жучками,
Личинки водятся – и те,
Оттуда их там добывают,
Питаются тем птицы там.

Я постарался создать птице,
Привычную там для неё,
Ту обстановку, как лесную,
И начал наблюдать за ней.

Он ничего не ел в день первый,
Не пил, всё в уголке сидел,
Нахохлившись. На день второй же,
Расхаживать в ящике стал.

Заглянув в щёлочку, увидел,
По листьям бродит мой вальдшнеп.
Расхаживает там степенно,
Потом в них клюв свой запустил.

И ну, давай в листве копаться,
Что – то найдя, то, быстро съел.
И вновь за своё тут же взялся,
Комично выходило всё.

Нос длинный, и прямой, и он им,
Как палочкой лист ворошил.
Вот опять там схватил чего – то,
Гляжу – вытащил червячка.

Хотел проглотит, поднял к верху,
Голову, на носу ж его,
Нанизан лист. Как быть, однако,
Червяка потерять нельзя ж.

И лист с носа же там не сбросишь,
Потряс головой, но – ни как,
Ничего же тут не выходит,
Но вальдшнеп духа не терял.

Потом он клюв свой опускает,
И наступил лапой на лист,
И сразу лист стащил он с носа,
А червячка ж не отпустил.

И съел его вальдшнеп тот быстро.
Знать, дело на поправку шло.
Ещё денёк держал вальдшнепа,
Я в ящике фанерном, том.

Потом в кошёлку его сунув,
И в тот же лес его отнёс.
Несу и думаю про птицу:
«Полетит, иль не полетит».

Может, в мускулах его что –то,
Повреждено?  Коль не взлетит,
Пусть поживёт ещё ж немного,
В этом фанерном ящике.

Только какая жизнь для птицы,
Вольной, в такой там тесноте?»
Принёс вальдшнепу на полянку,
Открыл кошёлку: «Ну, лети! -

Куда хочешь лети!..» - сказал я,
Вальдшнеп долго мешкать не стал,
Полетел, крыльями взмахнувши,
Среди тонких, голых берёз.

А я ему вслед уже крикнул:
«Прощай, носатик! Наперёд,
Будь осторожен. И на провод,
Не налетай больше уже.

Да ещё вот чего запомни:
Не попадайся под ружьё,
Лежащего не бью я, коли ж,
Взлетел, тогда уже держись!»