Моя семья 1 начало

Умчался прошлый век,
Исчезла целая эпоха.
Забыто многое, что - все любили мы.
В груди моей живет, не исчезая  с веком,
И шевелится память, как  к земле прижатая змея.
Прошло так много лет, и много горьких мук,
Всем пережить пришлось за эту сотню лет.
И вот теперь мой старый,  слабый ум,
Трепещет - как змея, перебирая вехи лет давно ушедших.

У Абдуллы и у Сахиб, родились четверо детей.
Два чудных сына и две дочери, как яркий дивный свет.
Что старше – Мухамед, был – Нуробек.
А младшенький Омер-любимец  и проказник был малец.

Там в облачной дали.
В  небесном храме, где живет Аллах-
Обоим  сыновьям назначен был Всевышним - в жизни путь.
Но разною длиной  создатель наделил, обоих сыновей.

Не гладкий путь - Аллах им предписал,
А много войн, боев, измен и бед по этой жизни.
Друзей он не забыл послать.
Чтоб было с кем общаться и кого любить иль брать с кого пример.
Ну - а предателей  готовых в спину нож воткнуть, им посылал  уже шайтан.

Две чудные сестры,
О  будущем мечтали.
И видел ум их в нем надежды и мечты, которые в других они видали,
И грезили в ночи о будущем своем.
Не ведая  о бедах и о чем нибудь другом.

 Ах - молодость, невинные мечты,
Вы волны по морю в ночи.
Попутный ветер сны навеет,
 И злой  - пусть взгляд их не заметит.

Завистник, мимо них пройдет.
Анфис – звалась одна сестрица.
Умела шить. Плести ковры.
По дому помогала править, двух младших покормить
И старшим угодить.

Зимой  темнело рано в Ялте,
В вечерний час светили в доме свечи,
Камин горел и вся семья окончив зимний день
Садилась за столом.

А в летний вечер,
Пронзенный криком белых чаек,
В прохладе с моря задремавшего уже,
Семья  садилась во дворе,  вдыхая свежий моря запах,
Отдавшись тишине, и слушая прибоя легкий шум.

Вторую – звали Анифе.
Так многих девочек назвали,
Но имя не дает  успех,
И не одарит   счастьем  всех зовись хоть Анна.

Всех девушек мечта создать семью.
Что б муж был и красив и сильным.
Анфисе дал Аллах ее мечту.
Избранник был красив. Богат и знатен.

Семья его была верна царю.
Служили все,
И не было войны,
В которой не сражались эти люди.

Судьба свела их в год войны.
И он ушел  в поход далекий.
Отец и братья, и жених,
Погибли все  на поле брани.

Анфиса юнная была-
Всего лишь девятнадцать  лет прошло с рожденья.
Душа ее смириться не смогла,
С потерей друга, ведь она любила.

В шестнадцатом году, ушла она навек.
Оставив нам одни воспоминанья.
Как слаб несовершеннен человек,
И как безжалостна была година злая.

В пятнадцатом году, был призван Нуробек.
Отправлен в Киев город  на учебу.
Кавалеристом стал Нури лихим,
Продолжив службу в городе Казани.

Война пылала в годы те в Европе.
Их полк ушел сражаться под Варшаву.
Все было там и радости побед,
И горечи утрат безмерных - много.

Но все таки хранил Аллах - Нури.
Был прозван он за смелость - волком.
И стал он Куртом – наш Нури,
Среди друзей, однополчан своих.

Три года был неуязвим - Нури.
Не пропустив  ни одного похода.
Был смел и легок, на подём.
Была рука сильна, и крепко сталь рубила.

Но в девятнадцатом году,
В атаке  дерзкой против немцев,
Их полк попал под арт абстрел,
Но было - это  всем привычно.

Вот - смят артилерийский взвод,
Потом- еще атака дальще,
Но вражий злобный пулемет,
Вдруг сбоку застрочил из дота.

Пехоты не было в бою.
Точней была, но не успела.
И ранен был Нури в тот день.
Руки не стало крепкой правой.

Вернулся он домой, живой, но без руки.
Горячь и дерзок был Нури -
Сидеть не мог  без дела.
Назначен был он в Уриет, полк конный, из пришедших с фронта.

Учил рубить, стрелять с коня.
Сменяя руку в ходе боя.
Ведь был теперь левшею он .
И спуску не давал в ученьи.

Подрос Омер. Был принят в полк.
Пока учеником солдатом.
Но  не жалел его Нури,
В бою нет жалости – для брата.

И вот он, первый бой.
Пришли Антоновцы, и начали
Свои  порядки укреплять,
Воруя убивая и калеча.

Но новая беда пришла.
В Крым  с моря  и по суше
Почти вся  голытьба пошла.
И снова бой, но анархисты не вынесли тогда его.

Дремало небо над землею.
И вдруг прервался  сладкий сон
С тревогой шумной и жестокой,
Заполнил мир большой поток.

И в утро то , сраженье грянув,
До ночи не смолкало  вкруг.
Шел брат на брата,
и отец на сына ,  крича в азарте  рубки той.

Вон тот был под Варшавой.
А этот под Штангартом рядом был.
Тогда одним единым  фронтом
Они рубились рядом с ним.

И вот они сошлись друг с другом.
Ну что Иван, ведь мы друзья,
На что ему сквозь зубы рявкнул,
Ты враг- и я убью тебя.

Удары ловко отражая.
Щадил Ивана Мухамед.
Но сзади. Вдруг другой вражина,
Стреляет  в спину  из винта.

И вот лежит стрелявший в спину.
Разрублен саблей до седла.
Но попросил Нури - Ивана,
Уйди же с глаз моих дурак.

Но был  Иван умом не долг,
В замах решил рубить с плеча.
И был убит ударом верным
Ведь рядом с сыном Абдулла.

Уж стар был дед.
Изранен сильно.
Прошел он ни одну войну.
И управлялся без  задумки увидев цель, рубил в седло.

А после боя, ночью темной.
Пришел он к месту, где Иван.
Прости меня, мне сын так дорог.
Не мог иначе сделать я.

Просил Аллаха, о прощеньи,
И о защите сыновей, ведь оба в том
Бою  два сына, рубились рядом в этот день.

В плече попала вражья пуля ,
Омеру сабельный удар.
Но руки матери и сестры,
Все раны залечили враз.

А в поле том, что рядом с Ялтой,
Лежат рядком. Одни свои.
Тут Русский,
Дальше, там Татарин, Чечен и гордый Кабардин.

И тишина стоит над полем
Уж не шевелится никто,
И только тихо бродят кони,
Да воронье  слетелось вдруг.

Бойцы сомкнули  жарки очи,
И крепок был их бранный сон.
Лишь изредка на поле этом,
Был слышен горький ,долгий стон.
Прощались с мертвыми друзьями.
А завтра был уж новый бой.

Прошло сто лет.
 И что же сталось,
От гордых, сильных тех мужей.
Столь полных волею страстей,
То поколенье миновало,
И с ним утих надолго Крым.



Прожил  не мало лет,
Под небом в мире этом.
В минуты трудные,
Теснила сердце грусть.
Я проложил мой путь без устали и лени.
Встречая на пути, и солнце, и метель.

Богаты были мы, ошибками своими.
Но поздний ум мне часто говорил.
Живи сегодня, завтра будет – завтра.
Что будет там, увидим – завтра – мы.

И были  все тогда, моложе чем сегодня,
И я, и ты, да - были живы все.
О прошлом помнили, но очень не любили,
Те годы вспоминать, и мертвых тормошить.

А вспомнить было - что,  событий вереницы,
Плелись из очень давних лет. И было там,
Поступков очень много,
Которые   старались,  в это время утаить.

В анкетах, что писали на работе,
Меняли имена, не помнили родства.
И стал Нури, учителем, но в школе,
А не инструктором учебного полка.

Дед - Абдулла, извозчиком считался.
Хотя прошел с боями трудный путь.
А бабушка Сахиб - княжна, домохозяйкой.
Так было лучше, в те года.

Но наступил двадцатый год кровавый.
В Крыму  вся армия Империи была.
И каждый день  от пирсов и причалов
В  далекий – никуда людей увозят корабли.

Кому то счастье  помогало,
Кого - то берегла судьба.
Но очень многим счастье изменяло,
Не находя для них ни дома ни страны.

Как много в год тот не успели.
Иль просто не смогли уплыть туда,
Где можно было жить,
Став  просто кем - то,  водителем, артистом, иль портным.

Да, многие поверили, остались.
В надежде,  что помогут тем стране.
Что опыт их востребованным будет
И  возродят из пепла города.


Но те, кого  когда - то из России
Гнал Александр третий прочь.
Решили кровью Крым залить в двадцатом.
И  Крымом завладеть, и  жить безбедно там.
 
На стенах в городах, на рынках и причалах
Расклеили  приказы для людей.
В них  призывали офицеров  всех явиться
Для регистрации, что б  им работу предложить.

Кто не пошел, остался жив.
Поверивших согнали всех в загоны.
Топили в баржах, многих в Ялте расстреляли.
Но было  невозможно спрятать всех.

Три дня вели людей от моря.
И Симферополь встретил их в тот день.
Шел дождь. Заметно холодало,
Но всех загнали  в центр среди домов.

Еще три дня искали место для расстрела.
Нашли,  Крымтаева  дворец.
Был поврежден обстрелом дом и стены.
Но пуст подвал был, этого дворца.

Теперь там все  водой давно залито.
В подвале  все лежат, забыты навсегда.
И крепко обнимает эти кости.
Обычная Салгир - реки вода.