Любите истеричек осторожно. Часть 4

Антон уже в который раз страдал,

Не потому, что снова не любим,-

Он это знал уже давно и не тужил.

Все от того, что он опять не сам,

Дурные отношения к послал чертям.



Замечено - теряет меньше тот,

Кто первым из двоих поймёт,

Что трудно быть с партнёром,

И первый даст,эгоистично, дёру,

Любовь оставив без своих забот,

На попечение Антонов-недотёп.



Когда на сельской улице, средь бела дня,

Из Порше, на ходу, свалила «Чёрная вдова»,

Антон, оставшийся в который раз один,

Из-за незнания действительных причин,

Свою нежданную свободу понял как беду,

Какой, до той поры, не было ведомо ему.



Как водится, он поначалу суетился,

Ночей не спал и письма долгие писал.

И, как казалось, от разлуки горевал.

Но, по прошествии недели, осознал,

Что стала жизнь спокойною, без бед.

Однако, ностальгия прошлых лет,

Пусть не с любимой, но с привычной,

Вгоняла в грусть и потому, нет-нет,

Антон желал судьбы от нынешней отличной.

Хотел любви, какой ещё не видел свет.



И как-то раз, в поездке полу-заграничной,

В которой оказался, как бы невзначай,

Он повстречался с привлекательной девицей,

Такой, что мигом позабыл свою печаль.

Библейское родители ей дали имя — Ева,

Лет от рождения, где-то двадцать девять.

Она была весьма мила и в сексе горяча,

И как актриса, просто, очень хороша...



Хоть познакомились они и за границей,

В стране, где секс-туризм давно привычен,

Антону Ева показалась девушкой приличной:

Она сначала парню долго не давала,

Дня три-четыре скромность соблюдала,

Зато потом на всю катушку так зажгла,

Что через пару лет притормозить смогла,

Когда «случайно» от Антона понесла.



Когда Антон услышал в спальне утром:

«Мой милый, будет беби, очень рада я»,

То поначалу посчитал, что это «шутка»,

Затем он понял, что не врет она.

Осознавал «со скрипом» и не до конца,

Поскольку только слез с массажного стола,

При этом фантазируя, что Надя-массажистка,

Вот-вот организует «тройничок»…

Он знал, что с нею Ева сговорилась

И, вот, беременность- скажи на милость…



Антон спросил: «Какой же будет срок?»

Перед глазами дежавю,- такое уже было,

В четвёртый раз – похожая картина.

Сейчас она должна спросить: «Ты рад?»,

И обязательно, хоть что про будущего сына…



-Спросить: зачем она гормоны отменила

И не сказала, зная, что наверняка залёт?

Или пусть думает, что я невежда-идиот?

Или сочтёт бесчувственным тупицей?

А вот и нужный для того вопрос-подвод:

«Ну, милый, разве ты не рад?»- надулась.

Да, чтоб тебя, и чтоб меня - я точно идиот!

Антон стоял и думал, думал и страдал.

В ответ, при этом, Еве слова не сказал.

Как будто он никто и звать его никак.



Подумаешь, какой пустяк:

Зачать дитя, родить и воспитать!

До этого момента было хорошо,

А после,- с каждым днём все хуже.

Пока не стало все в душе черно,

Но Еве, к сожалению, было всё одно.

Она готовилась стать мамой, поначалу,

Но, видно, истеричке показалось мало

.

Горя инстинктом подчинить Антона,

Она взломала его почту, телефоны.

И, ну, шпионить, и конечно же нашла.

К моменту этому Антон пошёл вразнос:

Гулянки, пьянки, кобеляж – всё до упаду.

И от того, что тайное зачатие всерьёз,

Считал его предательской «наградой»,

За чувства добрые, что к Еве он питал.



В другом вину найти, свою не признавать-

Естественно для разъярённой истерички,

Как-будто воду пить и воздухом дышать,

А потому, по умолчанию, и по-привычке,

Антона записала крайним, ну, фактически.

Да он, и не скрывал своих намерений,

Найти себе на жопу новых приключений.


Но той, с учетом характера и положения,

Было серьёзно срать на Антохино мнение.

Однако, претензии она ему прямо не дала,

А вот пилила нудно, будто настоящая пила,

Пока рожать не укатила в США.

Антон думал: пронесло… Не тут-то было.

Пока она дитя кормила- было ничего,

А, вот, когда закончила,-как понесло …



Дальше, много чего разного было с ними.

Поступила она в институт гештальттерапии,

Где она из себя, за четыре года вылепила,

Аватар, под стать своей новой личности.

В итоге, Ева Антона, конечно, победила.

Плоды победы выглядели классически:

У Антона: интроверсия, панические атаки,

И всевозможные расстройства психологические;

У неё: двое детей, возвращение к матери,

Показное веселье, а глаза заплаканны.

Что на душе её – кто это может знать?



Скорее всего, чувства их одинаковы:

Царство одиночества, тоски печать.

Что делать, как Антону дальше быть?

Я точно не знаю,..могу предположить,

Что надо жить, а не в жизнь играть:

Прощать,- обиды в себе не хранить,

Работать,- светлое будущее творить,

Верить,- на других не кивать,

Любить,- миру себя отдавать…