Таврида

Метод


Облако над Аю-Дагом
Медленно движется к морю.
Так человек шаг за шагом
Учится мысленно спорить.

Там, над бегущей волною,
Где нет ни точки, ни места,
Прошлого нет за спиною,
Как у небесной невесты,

Он и растает, как облак.
Скажем, прольётся грозою.
Душ переменчивый облик
Капелькой станет, слезою.

И, приобщённая влаге,
Капелька вовсе исчезнет.
Может, остаться в бумаге
И воплощаться в железе?

Кто-то вселяется в камень.
Некто воздвигнется в бронзе
Под заклинающий амен
Богоподобного бонзы.

Облако движется. Всё же
Мне предпочтителен этот
Старый и очень надёжный
Путь к бесконечному свету.



Гроза


Гневная масса над морем
Тысячью копий Арджуны
Давит — а мы и не спорим,
Метит отвесно в буруны.

Мира пылают опоры.
Их не потушишь водою.
Подленькие разговоры
Выросли страшной бедою.

Древней волною потопа
Ринулось небо на землю.
Там, где дымилась Европа,
Гибнет последнее племя.

Чёрный снаряд кипариса
Вспыхнул в разрядах электро —
Чуждый любым компромиссам
В Бога направленный вектор.

Плотное тёмное нечто,
Непостижимое сердцем,
Листья и ветви калечит
Срывом воздушных трапеций.

Всё это ночью. А утро,
Словно ни в чём не бывало,
Шепчет лазурную сутру,
Мир возвращая к началу.



Утро


Небо цвета абрикоса проникает в кипарисы.
И приходит с моря воздух, чтобы выдохнуть-вдохнуть.
Он влетает в помещенья лёгким бризом, биссектрисой
Сквозь застойные явленья пролагая свежий путь.

Запах кальция и мела вытирает с досок школьных.
Выбивает из подсобок ароматы табаков.
По пролётам чёрных лестниц эскападою окольной
Пробирается под крышу — и в окошко был таков.

Прогреваются паркеты, кафель, плитки тротуаров.
В шесть утра уже хлопочут поливальщики садов.
Незаметно поглощают дам, плетущихся из баров,
Двери тайные квартирок, арендованных у вдов.

Солнце жарит-жарит-жарит — чтоб ни облачка, ни дымки.
Небо, как на киноплёнке, древним кодаком горит.
И патина на деревьях, притулившихся у рынка,
Зеленее пыльной бронзы, тяжкой, как метеорит.



Таврида


Лежит слоями тишина.
Колышется, как дно морское.
И пыль мускатная нежна
Над мокрой палубной доскою.

Совокупленье трёх стихий
Вскипает линией прибоя.
Солёные пары ухи
Питают небо голубое.

А только съедена уха,
Как тут же созревают тучи.
И скачет сердце, как блоха,
И невозможный правит случай.

Таврида спит. И снятся ей
Давно забытые народы.
Хозяева степных коней.
И римлян тягостные оды.

И грек, легчайший на подъём,
Всё жжёт над Херсонесом пламя,
Чтоб гераклитовым огнём
Сливаться с призрачными нами.