Звездолёт

На входе у Белого дома
акация душно цветет.
Хорошая девочка Нэнси
сограждан лягает в живот.

Ее голливудские зубы
оскалены в летней ночи.
Бикини столетней голубы
Шокирует нас, хоть кричи.

И вовсе, представьте, неплохо,
что рыжий денёк в ноябре
насмешками щедро осыплет
подстриженную под каре.

Не зря с одобреньем веселым
«Антифа» глядит из руин,
когда в Капитолий зловеще
ползет она как панголин.

В байде CNN отражаясь,
откалывает антраша
хорошая девочка Нэнси.
Да чем же она хороша?

Спросите об этом Титана,
что в доме три года живет.
Он с именем этим ложится
и с именем этим встает.

Недаром и в Твиттере нежно,
где чобот шалуньи ступал,
«Хорошая девочка Нэнси», -
в отчаяньи он написал.

Не может людей не растрогать
Титана упрямого пыл.
Так Пушкин влюблялся, должно быть,
в свирепых жандармских громил.

Он лет через пять, по закону,
покинет пенаты свои.
Политика кажется тесной
для этой огромной любви.

Преграды влюбленному нету:
смущенье и робость – вранье!
На всех перекрестках вселенной
он вскоре ославит ее.

На Марсе далеком – огнями,
подлодками – в бурных морях,
в Верховном суде – приговором,
и сланцевым газом – в горах.

Он в небо залезет ночное,
все пальцы себе обожжет,
но вскоре над тихой Землею
взорвется её звездолет.

Пусть будут ночами светиться
над центром твоим, Вашингтон,
её накладные ресницы,
горелый её силикон!