Вологодский сказ про Ивана Грозного

Царь решился оставить Московию,
и под скрежет петель ворот
Из столицы, искрапленной кровью,
царский поезд обозом идёт.

В монастырь Чудов  - толпы паломников.
Расчищая проезд от людей,
проскакали опричные конники
с громким гиком и свистом плетей.

С колоколен большого города,
Распугав вороньё, как в беду,
Бьют набат,возле стен нет ворога,
отъезжает царь в слободу.

В снежной каше до блеска полозьями
Отмечается санный путь.
На оградах повисли гроздьями
стар и млад, на царя чтоб взглянуть.

Бабы воют: - Мы не милы ему.
Взгляд колючий поверх бород,
Мужики могли бы и вилами
Проводить опричных господ.

Те, гарцуя,с мётлами, пёсьими
головами поверх попон,
скалят зубы в улыбках, жёлтые,
зло орут, чтоб был ниже поклон.
 

А бояре в углах красных крестятся:               
 -Славься боже, смерть рядом прошла.
Со слезами в глазах, - аж не верится;
на плечах сохранилась у них голова.

По приказам дьяки задумчивы:
-Жить без царских указов, - никак,
и помчались чёрною тучею
заливать это горе в кабак.

Растекалась заря багровая,
Всё крепчал в лесной чаще мороз,
И всё дальше с кобылой комолою
К слободе вёл опричник обоз.

     2

В слободе, что звалась Александровской,
В окружении опричных людей,
Царь замаливал муки адские,
Как последний лесной злодей.

Ликом высох, глазища ввалились,
нос с горбом. На себя не похожь.
Те монахи,что подле молились,
ощущали в телах своих дрожь.

Бил поклоны в молитвах заутренних,
Да по дням на коленях стоял,
всех людишек побитых, зарубленных,
как в бреду поминал, поминал…

Биты знатные ханы казанские,
враг побит у ливонских земель,
но в Московии люди посадские
не простят казнь боярских семей.

Правя списки дворян загубленных,
диким криком хотел он выть.
Во Владимире, Дмитрове, Суздале
Да везде, где пришлось ему быть.

И тогда царь припомнил Вологду,
где московским боярам в укор,
распушившим седые бороды,
повелел он воздвигнуть собор.

Враз холопы в ладоши захлопали,
Ну, приказы строчить, рассылать,
Чтобы храм был, как в Константинополе,
Чтоб Софией его прозывать.

В этих землях, глухих, богомольных,
Разбрелись по лесам скиты.
Здесь не сыщешь бояр недовольных,
аж на три сотни с лишним версты.

Люд простой, с приоткрытой душою,
Нет запоров в дверях мирян.
Знать обходит беда стороною
Комариные эти края.

Красный цвет?  То не кровь, а брусничники
да рябиновых ягод куст.
не гуляли ещё здесь опричники,
и костей перерубленных хруст.
 
        3
Топоры тишину превратили в треск
Деревьев, падающих плашмя
Мужиков пригнали с насиженных мест
По указу батюшки, то бишь –царя.

Лепилась из глины за печью печь,
Дабы был прокалён для храма кирпич,
деревьев несчётно надобно сжечь,
И ушла в дальний лес пугливая дичь.

А работа над храмом шла своим чередом.
Вот на купол большой установлен крест,
Светел храм изнутри сквозь оконный проем,
Стало быть, скоро будет и царский приезд.

Погонщиков крик и суматошный шум,
то царь со свитой примчался в град,
уставший от козней, казней и дум,
Выбраться в Вологду был даже рад.

В храм вошёл, не крестясь, с головы своей
Не снял рыжей шапки на лисьем меху.
- Вологде стать столицей моей.
Расплачусь со всеми, пред кем в долгу.

В этот миг отделился кирпич от сводов,
Пролетел беззвучно полсотни локтей,
гулко бухнул прямо у ног царя об пол
Со всей дурацкою силой своей.

Не дрогнул и мускул на лице царя,
Но стоявшие в храме слышать могли:
- Зря думал про Вологду. Бог видит, зря.
Луч солнца мерцал в золотистой пыли.

С тяжёлым посохом в левой руке,
Но с лёгким сердцем, хоть и с ликом угрюмым,
Вышел, молча встал на крыльце,
Перекрестился и трижды сплюнул.

4

Храм был достроен и освещен,
бывал заброшен в годы лихие.
Чуть было столичным не сделался он,
об этом строки вверху сухие.

Пресёкся великокняжеский род,
Великая Смута вспыхнула вскоре.
Кем был Иван Грозный , российский народ
по день настоящий с яростью спорит.

Храм же стоит у реки до сих пор,
как тогда, пятиглавый, под небом сияя,
ему безразличен надуманный спор,
судьба у него такая.

Кружит  креста над куполом тень
сотни веков по земле привычно.
Мне  сказ переделывать, честно, лень.
Ну…, как обычно.