Моя свеча угасла без тебя

Венок сонетов


I
Моя свеча угасла без тебя.
Что день, что ночь – нет разницы отныне,
напрасно память прошлым теребя,
молюсь одна бесчувственной богине.

Несутся кони чёрные, храпя,
туда, где солнца не было в помине,
где злые тролли корчатся хрипя,
и я всё ближе к сумрачной долине.

Оттуда нет обратного пути,
но может там смогу тебя найти,
припомнив позабытую примету.

Теряюсь призраком в глухой ночи,
где от рассвета брошены ключи –
мне больше нет теперь дороги к свету.

II
Мне больше нет теперь дороги к свету.
Как на Луне теряюсь в море снов
и в сотый раз творю себе вендетту
молчанием – оно страшнее слов.

Злой монстр тянет чёрную карету
среди огнём охваченных дубов,
что сил кричу – как прежде нет ответа
и стынет пеплом мой прощальный зов.

Вновь дымом боли стиснуто дыханье.
У времени ушедшего в изгнанье
с орбиты прежней навсегда сойдя,

я стала на пороге темноты.
С тех пор, когда меня оставил ты,
душа во тьме скитается скорбя.

III
Душа во тьме скитается скорбя.
Что остаётся путнику в пустыне?
Днём изнывать, от зноя, всё кляня,
а ночью пеплом от костра остынуть,

и до рассвета кошкою скребя,
лавиной боль опять на сердце хлынет,
а утром голубь, о любви трубя,
тьму не разгонит и тоску не снимет.

Отныне буду горестно молчать.
что не могу я больше различать
границу между Тем и Этим светом.

Любовь осталась светочем в мечтах,
душа томится в сумрачных мирах,
не в силах отыскать во мраке Лету.

IV
Не в силах отыскать во мраке Лету,
на ощупь продираюсь  средь миров –
незваный гость чужой для всех планеты
не жду поддержки. Как среди врагов.

Вот пронеслась свирепая комета,
разъяв мне душу тысячей клинков,
остывших звёзд бездушные скелеты
мне корчат рожи из глухих углов.

Вселенная бескрайним монитором
манит иллюзией о встрече скорой
с тобой. Я жду, любовь свою храня.

Молчание сильнее многословья,
не властен век над истинной любовью:
ищу твой голос. Не забыть любя.

V
Ищу твой голос. Не забыть. Любя
иду на звук мелодии знакомой,
той песни, что однажды для меня
ты пел с пленительной истомой.

Как нежно струны вторили звеня,
а я себе казалась невесомой…
Бросает из огня да в полымя
От мысли, что не быть уже любимой.

Прошедшее с сегодняшним сплелось:
всё, что сбылось и то, что не сбылось
осталось неразменною монетой.

И всё же настоящему в укор,
ищу тебя судьбе наперекор,
пытаюсь обойти вокруг планету.

VI
Пытаюсь обойти вокруг планету
надеясь, что в забытом уголке
шепнет мне ветер тихо по секрету,
что где-то след твой видел на песке,

и что подобен солнечному лету,
ты шёл сквозь лес дремучий налегке,
и отдохнуть решил, внемля совету,
за тем холмом, что виден вдалеке.

Расскажет мне степной суровый идол,
что не видал тебя в краю Аида
и надо жить, в душе всю боль скрепя.

И вдруг почудится твоё прикосновенье,
издалека накатит наважденьем
вновь память, горьким облаком клубя.

VII
Вновь память, горьким облаком клубя,
вращает ночь, когда пурга бесилась
всё холодом арктическим губя.
Всё хаос. Лишь одно окно светилось.

Пером доисторическим скрипя,
Поэт писал. Строка сама просилась
на лист. Забыл мороз он и себя…
К утру всё стихло. Небо прояснилось.

В округе воцарилась тишина.
Я и доныне в том убеждена,
что словом он смирил стихию эту.

Была последней сыгранная роль.
Всё возвращая горестная боль
Одну и ту же ставит мне дискету.

VIII
Одну и ту же ставит мне дискету
пробившийся сквозь шторы лунный луч,
рука невольно ищет сигарету
и от волненья воздух стал тягуч.

Всё мнится – стоит мне шагнуть к портрету –
замок откроет старый медный ключ,
и ты войдёшь, как свойственно аскету,
промолвив: «…как же много было туч…»

Мираж рассеял, щелкнув, выключатель,
мяукнул кот, мол, где же твой приятель?
Стою как прежде в комнате одна.

Готова сердце разорвать на части,
чтоб день вернуть, где места нет ненастью,
где вместе мы, где солнце, май, весна.

IX
Где вместе мы, где солнце,  май, весна,
улыбкам нашим благосклонно вторя,
природа пробуждалась ото сна
с Творцом своим красой невольно споря.

И только одинокая сосна
среди цветов и трав зелёных моря
стояла безучастна и грустна,
как будто ведала о бездне горя.

Кто счастлив был хотя б одно мгновенье,
постичь сумеет радость вдохновенья,
 когда любви Вселенная тесна.

Осилить путь надеется идущий
и меркнет даже тень беды грядущей,
где жизнь до каждой мелочи ясна.

X
Где жизнь до каждой мелочи ясна,
ковром зелёным стелется дорога,
к той цели, что достойна и честна,
ведет тебя от самого порога.

Как часто речь бесцветна и пресна,
когда в ней нет изысканного слога,
но если мысль стремится в небеса,
Поэт достигнет вышнего  итога.

Когда мечта окажется близка,
она как мёд становится сладка,
как винограда вызревшие гроздья.

И коль счастливый жизнью дан билет,
в душе ни страха, ни сомнений нет.
Нам счастье обещали все созвездья.

XI
Нам счастье обещали все созвездья,
безоблачный предсказывая путь,
и прямо в третье, верилось, столетье,
мы сможем без труда перешагнуть.

Не ждёт счастливый горького известья,
иные чувства наполняют грудь
сродни могучей силе половодья,
когда река открыла жизни суть.

Как соль нужна мелодия для песни,
что птицею взовьётся в поднебесье,
даруя миру солнечный катрен.

Моё окно задёрнуто туманом,
обет созвездий вытравлен обманом –
не лечит ран моих взошедший день.

XII
Не лечит ран моих взошедший день,
не умаляет боли луч заката,
а голове крушить свой мозг не лень:
палач себе. Уже за пани-брата.

Дождём кислотным сгублена сирень –
за грех чужой жестокая расплата.
В груди стучит не сердце, а кремень,
и плачет о несбывшемся кантата.

Река бурлит, всё на пути срывая,
мне без тебя поблекли краски мая,
одна любовь дарует жизни сень.

Каких кругов, какого ещё ада?
В отчаянии сердце просит яда.
Коль всё утрачено – в зените тень.

XIII
Коль всё утрачено – в зените тень,
нисходит небо чёрными лучами,
среди пустых забытых деревень
витает призрак лунными ночами.

Чужая птица пала на плетень,
глядит  недвижно жёлтыми очами
как странный облик восстаёт с колен,
пугая окна тусклыми свечами.

Сгущает краски в старом чане ночь
и время в страхе убегает прочь,
лишив надежду стыть на перекрестье.

Последний вздох отдав судьбе без слов,
в небытие ушла с тобой любовь.
Осталась боль наградой и возмездьем.

XIV
Осталась боль наградой и возмездьем.
Счастливый день закатами угас,
порос травой в покинутом поместье.
где соловей однажды пел для нас.

Тревожит память Рим с его предместьем,
где травы росы пьют в рассветный час,
и чёрный ангел, одержимый местью,
и в саван облачившийся Парнас…

Когда века уносятся водою,
сжимает душу болью и тоскою,
уста смыкает тщетная мольба.

Когда в груди устало сердце биться,
ничто уже назад не возвратится.
Моя свеча угасла без тебя.

МАГИСТРАЛ

Моя свеча угасла без тебя,
мне больше нет теперь дороги к свету,
душа во тьме скитается скорбя,
не в силах отыскать во мраке Лету.

Ищу твой голос, не забыть. Любя,
пытаюсь  обойти вокруг планету.
Вновь память, горьким облаком клубя,
одну и ту же ставит мне дискету,

где вместе мы, где солнце, май, весна,
где жизнь до каждой мелочи ясна –
нам счастье обещали все созвездья.

Не лечит ран моих взошедший день:
коль всё утрачено – в зените тень.
Осталась боль наградой и возмездьем.