Сказка про безымянного царя

Две царицы под окном
Пряли поздно вечерком.
Малашенко,  Голышенко,
Только сказка не о том.
«Кабы я была девица –говорит одна царица –
Я бы батюшке царю снесла бы левую ноздрю».
«Кабы я была девица – отвечает ей царица -
Я бы батюшке царю снесла бы правую ноздрю.
Царь-то обнаглел, глядишь,
Не прикончишь – не родишь.
Заберёт, смекаешь, Витебск,
И оставит только шиш.
Есть уже цари храбрей,
Из народных упырей.
Из народных из республик.
Покромсают – вмиг взлетишь».

Царь сидит, в песке играет,
И цариц не привечает.
Думает, что делать с ними,
С басурманами  такими.
То ли к ним пустить жар-птицу?
То ли перекрыть границу?
То ли окропить рицином, то ли на кол посадить.
То ль народный референдум, как обычно, объявить.

Нет! – смекает он с приветом -
Денег нет в казне на это.
Он приветствует обеих
Знаком, вроде бы, «рот фронт».
Из песка он вылезает, колокольчик он включает,
Сватью бабу Бабариху
В сени на поклон зовёт.

Та бежит, пыль отряхая.
Сорок  лет сидела с края,
А теперь, глядишь, позвали,
Снова ехать на Буян.
Невелик постылый остров,
Бабе будет там непросто,
Но, однако, ехать надо,
А не то – кирдык, шайтан.

Бабариха тихо молвит, можно я возьму отца?
В бочке место всем найдется, от глупца до подлеца.
Нынче будет всем непросто, мой отец Андрюха Костин.
То-то с ним вы так похожи – молвил царь – езжай один.
Костин здесь нам пригодится - расчудесный гражданин.

А чтобы плоть не захворала – можешь захватить Цекало,
Не поёт давно Цекало, и не светит с кинолент.
А его Лолиту спьяну нареку я вмиг Светланой.
Если ей косу приделать, чем Светлана не агент?

Тут царица Голышенко
И царица Малашенко
Спохватились и в разведку
Побежали на рогах.

На ногах быстрей, конечно,
Но уж близко друг сердешный.
А в разведке им сказали – правда в танковых войсках.

Вот они стучатся в дом,
Дом цариц увит плющом.
Им сказали – ночью танки
Шли на дом кружным путём.
Царь доволен был и пьян,
Только танки – всё обман,
Их там нету, этих танков,
Хоть их видел весь Буян.

И домой им не пройти,
В дом им больше нет пути.
Ведь царю опять всё мало, Бабариха и Цекало
Не хотят цариц пустить
Чудный остров навестить.

Тут берут царицы водку и садятся браво в лодку,
Думают – хорош плацдармы создавать в Европе, гад.
И они по бочке залпом враз стреляют всем напалмом.
Бабариха утонула, а Цекало сдал назад.

Царь гневится – вновь облом.
Посылать Светлану днём?
Или же дождаться ночи
И всех выпороть ремнём?


К ночи посетив музей, царь собрал совет друзей.
Править , мол, хочу я миром.
Говорит – товарищ  Дыров,
Ты как сотый мой апостол, верный друг и всё молчишь.
Усмирил ты всех неверных и опять их усмиришь.
Наша правда, ты кумекай, орден выдам, видит бог.
Подошлёшь бойца с горохом – он цариц всех на горох.
Сколько раз уж насылал,
Рядом тут один упал.
И не рядом тож кривились
И глотали церукал.

Усмехнулся Дыров в мат
И достал свой автомат.
Именной его Бугатти взвыл, моторами крутя.
То он как овца завоет, то заплачет как дитя.

Едет Дыров и молчит,
Но душа его кричит -
Что цариц он в Абу-Даби
Упечет и не простит.

Или он в Дубаи шлюх
Сдаст в гарем, аля-улю.
В пятизвездочном отеле
Сдаст за штуку по рублю.


Лишь проехал он границу, стал Бугатти чуть сердиться,
Он Европу вдруг почуял, сволочь, вражия душа.
Дырова подмял, заржал он, на дыбы поднялся шпалой,
Рельсом рухнув на поверхность, не оставил ни шиша.

Лежит Дыров без штанов,
Кровь течет из орденов.
А штаны подростки сняли –
Он же мертвый, в царстве снов.

Царь погоревал, испил,
Молча траур объявил.
Что ж за чёрт - запор в идеях,
Время пить бисакодил.

Царь решил – на этот раз
Пир объявит сей же час.
И парад. В параде полдник, явятся, таков приказ.
Борджиа поставить в двери, пусть дежурят, будто звери,
Из курьеров – бабу Зину за тортами в магазины,
Ручки смазать новичком, а в пюре дослать рицина, будто царь тут ни при чем.
Эх, когда не при деньгах …
Смотрит царь – а дело швах …
Нонче ж все на карантине, рот закрыт, перчатки есть.
Ни задеть дверную ручку, ни пожрать и ни присесть.
В масках все явились, суки, царь глядит в сердечной муке.
Царь кричит – отмена прессы, не пишите ничего,
Что царицы от инфаркта сдохли все до одного.
Что они таскают ноги еле-еле, и ползут
Умирать под серый ящик, истекая на мазут.
Ведь они, такие твари, живы вновь, вот это блин,
Ничего не сможем сделать, будь ты проклят, карантин !

…Почему ж царица нонче, но не царская жена?
Эх! осталось из симпатий у царя лишь два рожна.
Раз  Светлана никуды, то оставить без еды.
Пусть трепещет враг треклятый.
Хакеров позвать в палаты.
Царь ведь сам почти что мем,
Крут в СЕО и СММ.
Раскрутиться враз он может
Без каких-либо проблем.
Только сам он не туды,
Без Олежки никуды.
Вот приедет из Зажопы
Наш Олег – тогда лады.
Хакер мощный  полюбас,
Накрутить всё сможет враз.
Думали, что за царицу
Голосуют - хренас  двас.
И, в свету огней всех рамп
Стал царицей мистер Блямп.

Вот приходит наш Олежек, Рэмбо, ну ни дать ни взять,
Словно царь, кидает в самбо всех на раз, едрена мать.
Друг ему дисплей и пиво, в нём сто килограмм весной,
Будто как ночные волки – гордо реет бородой.

Говорит -  такое дело, будь спокоен, пацаны.
Мы смогли, тут надо смело – сможем вновь, из-за стены.
Тут на кнопочку нажмем, враз цариц к ногтю прижмём,
И отправим их в пустыню, открывать аэродром.
А царицы посмеялись – ну зачем всё это нам.
Ну какой ещё компуктер, этот выбор не для дам.
Меняем хакеров на шашки,
Да здравствуют бумажки!

Два царя сидят в кино
И играют в домино.
Лишь один из них – реальный, только с горя не поймёт,
Где какой, вот оборот.
И Китай всё не поможет извести цариц – опять.
Тихо спит Китай на пузе, ведь Китаю наплевать.

Царь, с утра продрав глаза, снова голосует «за».
И 146 процентов не забыть ему никак.
Молвит:
Раз такое дело, открываем ЧВК.
Где наш повар, подь сюды, людям всем отсыпь еды.
Чтоб на дальнюю дорогу всем хватило баланды.
Документы всем порви, такова уж селяви,
И погоны, чтоб не пачкать их в царицыной крови.

Переходят реку вброд –
На том берегу народ.
Мы же всех их разогнали –
Шепчет весь солдатский взвод.
- Тута разные народы, -
С камнем говорит Пахом.
То был ваш, а это этот,
Собирайся, гоу хом.
И Никита с кистенем,
И Рыгор с большим ремнём.
Все плечом к плечу стояли,
Сотни тысяч, все рядком.
Раньше жили не тужили, а пришлось - и ЧВК на молекулы разложили.

Царь,  видя такое дело, рыбку пнул обалдело,
Проходя в царские палаты, со злости падая в маты.
Что ж ты царь, такой дебил - рыбка молвила и хвостом вильнула,
Уходя в открытое море.

Зашёл царь в свою избушку,
А в избушке сидит старуха,
А перед нею разбитое корыто.
И говорит:  Не царь ты , а фраер.
Впрочем, не из той это сказки.

А на свадьбе Малышенко
Водка волновала кровь.
Царь заморский к ней явился,
Развелась и - вновь любовь.
Кровь-любовь – плохая рифма, но другой и вовсе нет.
Сделай сам, не шмыгай носом, раз считаешь, что поэт.
И ты там был, мёд-пиво пил,
Кое-что ты обмочил,
Только не расскажешь, что,
Пусть подскажет дед Пихто.



25.07.2020