Сказка для больших и маленьких с прологом и эпилог

РЕПАКОК - РЕПЕЙНИЧЕК

Всё начинается с пролога …

Мои дорогие читатели,
прагматики, дети, мечтатели …

Я вам предлагаю, как сказку,
из жизни простую раскраску.

Здесь эльфы - Дюймовочки дети,
и люди за жизнь их в ответе.
И крысы, живущие скверно.

История жизни их – верна.

Пусть эльфов вы раньше не знали,
но крыс вы, конечно, встречали.

Вглядеться в себя не хотите ли?
Вы тоже страны этой жители …

           ***

Вот  1-я  глава – о том, как был устроен
        эльфов дом …

Когда-то, в городе одном,
на узкой улочке старинной,
меж книжной лавкою и винной
ютился старый красный дом.

Вели ко входу две ступени,
над дверью – гнутый козырёк,
за окнами – портьеры шёлк,
а при зажжённом свете – тени.

Под острой крышею зелёной
был расположен мезонин,
под ним гостиная, камин,
а стены, мебель – дуб морёный.

Здесь жил престранный господин,
всегда серьёзный, чуть печальный,
вся жизнь его дышала тайной
и неизвестен срок седин…

Костюм носил по моде старой,
фигурой был высок и худ,
не разговорчив, и не шут,
любил цветочные базары.

За домом цвёл чудесный сад,
стеной кирпичной огорожен,
разнообразен и ухожен,
в углу – пчелиных ульев ряд.

А вдоль коротеньких аллей –
нарциссы, крокусы, мимозы,
и куст жасминовый, и розы –
там летом щёлкал соловей.

Росли здесь яблони и груши,
лимоны, вишни и гранат –
весной их дивный аромат
будил любовь и нежил души.

Поближе к дому рос шалфей,
лимонник, бузина, пырей,
а за ступенькой, у дверей
торчал разлапистый репей
с листами, как свиные уши. 

Пришла пора открыть секрет
чудес загадочного сада –
в чём его прелесть и отрада?
Без тайны ведь и сказки нет.

А дело в том, что дивный сад
жилищем был цветочных эльфов,
о них написано у кельтов,
о них преданья говорят.

Тот молчаливый господин
был их хранителем и другом,
им посвящал часы досуга,
работал же всегда один.

Он изучал растенья, камни,
старинных рукописей вязь
и часто до утра лилась
полоска света из-под ставни…

Болезни травами лечил,
природу Флорой величая,
друзья же, в нём души не чая,
прозвали  - доктор Флорестин.

Он также музыку любил
и сам играл на старой скрипке.
В его глазах, в его улыбке
всяк утешенье находил.

Когда он дома, то над садом
ненастье бурей не пройдёт,
и градом сад не посечёт -
всегда в нём солнце и прохлада.

Однажды утром, на заре
собрался он в дорогу к другу –
платя услугой за услугу,
он отнести ему хотел
семян цветов, добытых с юга.

А дело было в сентябре.

Рассвет был серенький, туманный
и влажный город – гулкий, странный,
и улица была пуста –
ещё не встала суета…

Он вышел в шляпе и плаще,
ключ спрятал на стене в плюще,
и взял свой посох деревянный.

Наш Флорестин ходил пешком –
любил он вольный дух природы
и не страшился непогоды,
а ночью и шалаш был дом.

Итак, отправился он в путь –
с мешком, зонтом, не как ни будь.
Решил пробыть  дня два у друга –
с ним разделить часы досуга,
да и на сад его взглянуть.

Пока ведёт его дорога,
я расскажу вам понемногу
о жизни эльфов в том саду,
о том, как сад попал в беду,
как друга нового обрёл
 и как репейник вдруг расцвёл…

В саду том эльфы жили вольно –
у каждого был свой цветок
и свой укромный уголок…
Всего им было здесь довольно.

Начну, пожалуй, я с балов,
где эльфы весело плясали,
слагали песни и играли,
нектар, вкушая из цветов.

Там лампионы светлячков
поляну нежно освящали,
сверчки на скрипочках играли
и барабанил строй жуков.

Там шло веселье с угощеньем –
медовым из пыльцы печеньем
усыпан стол из бересты,
на нём зелёные листы
берёзы с ягодным вареньем,
кусочки яблок; зернь гранат –
ну, в общем, всё, что дал им сад.

И соловья струилось пение.
             
           ***               

Глава 2-я  -  Репакок …

И часто дивную потеху,
из-за куста тиха, бледна
смотрела девочка одна
в листа узорную прореху.

На ней колючий был наряд –
торчали иглы врозь и вряд,
а ёжик спутанных волос
на голове как шапка рос.

Она была того же рода,
но родилась с дурным лицом.

Репейник стал ей отчий дом,
сам не красавец от природы,
её как смог он полюбил
и из листа ей дом сложил.

Он дал ей имя Репакок
и платье дал, какое смог…

Себя она всегда стеснялась
и к эльфам подойти боялась.

Но как-то раз, среди игры,
катая красные шары рябины спелой,
эльф Нарцисс, в кустах запутавшись, повис
и, ухватившись за листок,
он вдруг увидел Репакок…

Застыв на миг от изумленья,
он к ней рванулся в нетерпенье.

И, плащ оставив на ветвях, пробормотал -
- Зелёный страх!
так значит прав старик Удод,
что есть в саду у нас урод,
на нас похожий, но в колючках…
Да ты девчонка! Вот так штучка!
А ну, посмотрим – кто ты есть!
Не плачь, тебя не будут есть…-

И, взяв за руку Репакок
он за собой её повлёк, крича –
Друзья! Скорей ко мне!
Нашёл я диво, как во сне!
такого чучела едва ли
вы здесь когда-нибудь видали!
Я за кустом её нашёл
и вот уж руку уколол…-

- Ты кто?- спросила эльф Розанна
- Зачем ты пряталась в кустах?
Ты вся в колючках…, просто страх…
Нет, правда, вид твой очень странный! –

- И дикий – вставил эльф Жасмин.

- Урод – добавил Розмарин.

- Неряха – фыркнула Гвоздика.

- Кошмар! – вскричала Земляника.
- Ты до прозрачности бледна!
Вон, жилка каждая видна…
Ты, верно тиною питалась,
да так зелёной и осталась…-

У Репакок всё больно сжалось…

Её зелёные глаза
застлала пеленой слеза,
а бледных щёк коснулась алость.

- Я эльф Репейник, Репакок –
её прервался голосок… -
- Я тайно вами любовалась.
Играть мне с вами так желалось!
Быть может случай мне помог?
Я в травах тоже знаю толк…
Я буду очень осторожна,
вас постараюсь не задеть,
умею я плясать и петь…
Ах, не гоните, если можно…-
 -
Кизил обвёл её глазами, сказав –
- Я что-то не пойму – как носишь
игл ты этих тьму? –

Толстяк Пион развёл руками –
И так живёшь в саду ты с нами…-

Мимоза с Крокусом сказали –
- Ты рода нашего едва ли,
таких мы эльфов не видали. –

- Какой ты эльф! – сказал Жасмин –
- Все эльфы чудны, как один! –

И речь продолжил Розмарин –
- Ведь мы цветочная семья,
а ты, как видно, дочь Репья?
И что за имя – Репакок…
Я не встречал такой цветок. –

- Нахалка – вставила Гвоздика,
и отвернулась Земляника…

Нарцис, смущённо улыбнулся –
- Такое платье, как кинжал,
но я б с тобой потанцевал,
а от иголок увернулся…-

Молчун, высокий Гладиолус,
задумчиво крутя свой волос,
пробормотал – В глазах душа…,
но всё ж,  похожа на ежа. –

- Твои иголки просто жала –
Розанна гордая сказала,
- Тебя нам только не хватало!
Ты изорвёшь мне весь наряд!
Тебе никто из нас не рад.
Уйди, покуда не прогнали
и помни – мы тебя не звали!
Но, если хочешь, за кустом
ты посмотри на нас… потом… -

Ушла безмолвно Репакок,
лишь голова её качнулась
и чтоб не плакать, отвернулась…

Шуршали иглы как песок,
 А щётки блёклые ресниц
взметнувшись вверх, опали ниц …

И очень горькая слеза
упорно жгла её глаза…

Никто о том не вспоминал,
лишь сад печален как-то стал …
 
А в листьях появились слизни…

           ***

Вот 3-я  -  Флорестин, гроза …

И стало так, что каждый бал
бедняжку столь манил и звал,
что, забывая стыд и страх
стояла Репакок в кустах.

Но иногда, оставив бал,
Нарцис её там навещал,
нектар душистый приносил
и в чаше ландыша дарил.

Так минул год, за ним второй
и третий был не за горой,
когда наш доктор Флорестин,
оставив сад совсем один,
решился друга навестить
и у него там погостить.

Вы помните – рассвет туманный
 и стены мокрые домов,
и гулкий звук его шагов,
и старый посох деревянный.

Он был в пути уж целый день
и солнце близилось к закату,
когда легла на поле тень
 и донеслись грозы раскаты.

И замер лес, и стих ручей …
И стайка малая грачей
прижалась к дубу и молчала.

Всё напряжённо ожидало,
когда грозы взовьётся жало
и небо содрогнётся в ней.

Тут ветер холодом дохнул,
волной траву к земле пригнул,
взметая пыль, и солнца луч
блеснул на кряжах грозных туч.

Вот- вот обрушиться ненастье!

Наш путник был ошеломлён…
Он так был в думы погружён,
что не заметил час несчастья…

В тревоге оглянулся он –
над не высокими холмами,
где город жил с его садами,
пока был чистый небосклон.

Вокруг стремительно темнело
и ветер силу набирал,
и облаков громаду гнал
туда, где всё ещё светлело.

- Увы, мой бедный, дивный сад!
Тебе помочь я не сумею,
ведь я вернуться не успею…
О Боже, только бы не град!
Скорей вперёд! Скорей назад!
Я дома очутиться б рад...! –
Шептал устало Флорестин,
шагая быстро по дороге.

За день его устали ноги…,
но бедный сад – он был один…

Вот всё притихло на мгновение
и капли первые дождя
упали, крепко пыль гвоздя,
и тут же струй раздалось пение.

Рванул упругий ветер зонт
и он, затрепетав, надулся...

И плащ, взметнувшись, завернулся,
а ливень лужами уж вздулся
и занавесил горизонт.

Стремился к дому путник наш,
но сил его уж не хватало.

Он весь промок, его шатало…
Пришлось искать ему шалаш.

И к Богу с силой он воззвал,
и в блеске молний увидал
домишко за большим кустом,
и вскоре был уж в доме том.

Нашёл заброшенный очаг,
развёл огонь в нём кое-как,
поел, обсохнул, отдохнул,
и, помолившись, там уснул.

А мы вернёмся чуть назад
в осиротевший утром сад.

Я расскажу, как в этот день
ушла из  жизни сада тень.

        ***

Глава 4-я  -  про бал, никто
такого не видал …

Итак – был серенький рассвет,
но солнца ласковый привет
играл на капельках росы,
где жук купал свои усы.

А в паутинных гамачках,
на мягких свежих лепестках
проснулись эльфы и, смеясь,
в росу гляделись, веселясь.

И, наклонив к себе листок,
росой умылась Репакок.

А деловитая пчела
на клумбу важно проплыла.

Жужжал пушистый, толстый шмель,
и завивался спелый хмель,
и, отдыхая от трудов,
роняли ветви часть плодов.

- Сегодня мы устроим бал –
подумав, Розмарин сказал –
- Пусть будут танцы и шары,
и пир до утренней поры. –

- Чудесно, друг мой Розмарин –
свернув листок, сказал Жасмин –
- Я вам сегодня пропою
балладу новую мою
о соловье и дикой розе.
Я посвятил её Мимозе –

- Запечатлев её черты,
а соловей, конечно, ты? –
заметил Розмарин лукаво

- У всех поэтов это право,
в стихи влагать свои мечты –
Жасмин ответил величаво.

- От правды не уйти в кусты,
сладкоголосый наш Жасмин –
смеясь, ответил Розмарин

- Балладу я в слезах слагал –
Жасмин, насупившись, сказал.

Тут Розмарин его обнял –
- И ею ты украсишь бал –

- А я – вскочила Земляника –
- Всем принесу душистый мёд!
Мне пчёлы подарили сот. –

Ей бант поправила Гвоздика –
- Ты лучшая из нянек пчёл!
Другой их род бы не нашёл,
да не красней так, Земляника…
Все знают – ты их нежно любишь
и пчёлок маленьких балуешь…
А я соткала алый плат
и сшила розовый наряд,
вот только плащ мой староват,
зато созрел мой виноград! –

Тут, ухватившись за листок,
вскочив на груши круглый бок,
 плечами повела Розанна –
- Сегодня пир начнём мы рано!
Не будем ждать восход луны,
а то при ней мы так бледны,
нарядов наших всем не видно,
а это, правда, так обидно! –

- Ах, модница – сказал Нарцис. –
- Скорей слезай ты лучше вниз!
Начнём готовить всё для бала,
работы будет всем не мало.
Ты, Розмарин, найди сверчков
и барабанщиков жуков,
и хорошо б ещё цикаду,
чтоб с нею спел Жасмин балладу.
А мы с Гвоздикою вдвоём
качели из травы сплетём.
Веселье будет бить ключом! –

И закипела суета –
все побежали кто - куда…

Мимоза с Крокусом вдвоём
нектар в пыльцу вливали,
месили и катали…
И, заплетая крендельком,
душистым обложив хмельком,
на лист берёзы клали.

Мимоза здесь была царица –
готовить вкусно мастерица,
она так делала варенье
и всяческое угощенье, что эльфы,
чтоб не растолстеть,
старались в танцах преуспеть.

Розанна с Земляникой
мешали мёд с брусникой.

И лихо в коконах Кизил
на стрекозе росу возил,
мелькая в небе голубом
камзолом алым и пером.

А Гладиолус для шаров
брал лепестки от всех цветов,
сшивал их паутинкой
и вешал на травинки.

Туда сажал он светлячков
и разноцветный свет шаров,
весёлый и нарядный.
чудесной был гирляндой!

Нарцис и весельчак Кизил
для шуток не жалели сил.

Нарцис слагал из них баллады,
смеша всех эльфов до упаду…

Ну, вот одна –
-«Однажды Рок
 Кизила в чей-то дом завлёк.

Там на окне стоял цветок,
он пропустить его не смог…

Пока с цветком он обнимался,
хозяйский кот к нему подкрался -

Кизил пустился наутёк,
а кот смахнул с окна горшок,
который  разбудил собаку
и пёс с котом затеял драку.

Поднялся в доме том бедлам –
и вой, и лай, и тарарам…!

Проснулся спавший там малютка
и разорался не на шутку!

Пришёл хозяин тут с метлой
и вымел этот мяв и вой…

Поднял разбившийся горшок,
взглянул сердито на цветок,
а там – наш доблестный Кизил…

Горшок хозяин уронил…

Тут прилетела стрекоза -
хозяин выпучил глаза,
когда Кизил на ней верхом
покинул этот чей-то дом!» -

Кизил в стихах был не силён,
но всё ж витийствовал и он.

К примеру –
 «Как-то наш Нарцис
на веточке куста повис.

Его ворона бы склевала,
когда б девчонка не поймала
его для бабочек сачком.

Засунув в кукольный свой дом,
она до ночи с ним играла,
а он старался улизнуть,
да был закрыт к свободе путь!

И так бы он там и сидел,
когда бы я не прилетел…» -

         ***

Вот 5-я глава -  ненастье …

И, как обычно, за кустом,
оставив свой колючий дом,
одна стояла Репакок,
тихонько отогнув листок.

И наслаждалась всей душой
весёлой этой суетой.

Никто о ней не вспоминал
и потому никто не знал,
что раненого воробья
спасла от кошки дочь Репья,
ткнув кошке в нос своей иглой –
был долго слышен  - мау!, ой!...

И что малиновки птенец
нашёл бы верный свой конец,
когда его пропала мать.
а он не мог ещё летать.

Дроздов она уговорила
его кормить и опекать.

А колокольчиков семья
росла у самого Репья –
их выходила Репакок …
Да каждый полевой цветок,
который вырасти здесь смог,
был очень дружен с Репакок.

Клонился уж к закату день,
когда грозы далёкой тень
дохнула холодом на сад
и грома долетел раскат…

Стал воздух густ и напряжён,
уж нёс в себе угрозу он,
но эльфы дружною гурьбой
возились с бальной суетой.

Смеркалось, звёзд далёкий рой
уже светил над головой,
когда, нежданно, всем в глаза
метнула пыль и сор гроза…

И тут все замерли на миг
и в тишине раздался крик
 
- Мы все погибнем! Это град!
Убьёт он нас и этот сад! –

- Без паники – сказал Нарцис,
- Пусть каждый спрячется под лист,
быть может это дождь, вода
и ваши страхи  - ерунда…!-

 - Я посмотрю – сказал Пион
и, взяв готовый лампион,
он быстро сел на стрекозу –
- Сейчас ответ я привезу –

Но поздно, всё накрыла тьма…
Казалось, это смерть сама …

И лишь фонарики светились,
а эльфы в страхе в кучу сбились.

И тут заплакала Розанна –
- Как всё ужасно, страшно, странно!
О Боже, где наш добрый друг!
Его нам не хватает рук…
В такую бурю он в пути,
теперь нас некому спасти… -

- Ах, нет! Спасенье очень близко!
И там наверно меньше риска! –
К ним подбежала Репакок
  - У дома старый есть порог.
Там под ступенькою – дыра,
большая, тёплая нора. –

Она забыла стыд и страх,
и дни, что провела в кустах.

Все расступились в изумлении…

- Вот и колючее спасенье –
заметил весело Нарцис
- Нора надёжнее, чем лист, -

- Но там, возможно, кто-то есть…,
А вдруг он нас захочет съесть?! –
спросил в сомнении Жасмин

- Веди – решился Розмарин.-
- Эй, все берите по шару,
мы с Репакок идём в нору!
Коль мы не спрячемся сейчас,
гроза и град убьют всех нас! –

- Нам нужен лопуха листок,
чтобы зонтом служить нам мог –
сказала громко Репакок
- Пусть дождь застанет нас в пути,
под ним сумеем мы дойти –

У лопуха был толстый ствол -
его верёвкой обвязали,
щепой рубили и толкали,
тянули, висли …. и сломали.

Тут ветер опрокинул стол
и капли первые упали.

Скорей забравшись под лопух
они пустились во весь дух
и, опрокинутой ладьёй,
поплыл их зонтик над землёй…

Шары дорогу освещали.

Тут струи дробно застучали,
и лишь отряд, не чуя ног,
вбежал под каменный порог,
как хлынул бешеный поток,
смывая всё, что только мог …

И грозно молнии сверкали…

Там буйный ветер рвал кусты
и по земле стелил цветы,
и, в разрушении резвясь,
срывал плоды, бросая в грязь.

И в блеске молний сад стонал …
А град его и бил, и рвал!

И страшный громовой раскат
венчал собою этот ад!

      ***

Глава 6-я  -  пир крысиный …

Но шум дождя и ветра гул
во глубине норы тонул.

Здесь было сухо и темно,
и эльфы уж вздохнули, но
к несчастью, так уж повелось,
что беды редко ходят врозь.

Никто не знал, что та дыра
была крысиная нора.

Там брал начало узкий ход,
его прорыл крысиный род -
он вёл прямёхонько в подвал,
но уж давно не нужен стал.

Ведь крысы редко ходят в сад -
они всё под полом сидят
и норовят попасть в кладовку,
еду, таская очень ловко.

Когда ж ушёл наш Флорестин,
оставив дом совсем один,
они почуяли приволье
и пир затеяли в подполье  …

Стащили пол головки сыру,
грудинку и свиного жиру,
печенье с запахом ванили,
и вафли тоже прихватили,
добавили сырых котлет
и свежий маковый рулет.

Веселье было уж в разгаре,
когда ударил тяжко гром
и что-то рухнуло в амбаре…

Застыли все с куском во рту,
когда раскаты услыхали
и знать немедля пожелали
про эту страшную беду.

Наверх крысёнка отослали
и строго настрого сказали,
чтоб вылез в сад он сквозь дыру,
и, разузнав, бежал в нору,
поскольку все его тут ждали.

Крысёнок был проворен, смел
и всё бы выполнить сумел,
когда б на эльфов не наткнулся,
и, посмотрев на них, вернулся.

- Ты что-то быстро обернулся –
сказала строго Жаднорот

- Я видел маленький народ! –
и тут крысёнок облизнулся.
- Я разглядеть их не сумел,
зато унюхать всё успел – вот вкусно!
Так бы всех и съел! –

- Тебя за этим посылали?
Я не видал ленивей твари! -
 сверкнул глазами Длиннохвост

- Паршивец! – рявкнул Грубошёрст.

- Ты трёпку заслужил, Пискун ... –
заметил старый Потаскун.

Клыкун лениво потянулся –
-Так на кого ты там наткнулся? –

Крысёнок, сделав шаг назад,
присел на хвост и тощий зад,
и хмуро буркнул – Разорались ...
Как будто мало вы нажрались,
пока я бегал в этот ход!?               
Вам ничего не интересно,
в утробах ваших мыслям тесно.
Я встретил маленький народ! –

- Я знаю этот древний род –
его прервала Жаднорот
- Цветочный этот хоровод
хозяин эльфами зовёт.
- Для них одна лишь есть беда,
чтоб бросив всё, прийти сюда.
Когда гроза сломает сад,
обрушив ветер, дождь и град.
Они пропитаны нектаром
и нам достались просто даром.
Сейчас мы быстро их найдём!
За мной, я буду вам вождём! –

И неожиданно проворно
она нырнула в узкий ход.

И заорали все довольно –
- Ура мамаше Жаднорот! –

Тут крысы ринулись в проход,
но он так узок был и мал…

Отряд крысиный в нём застрял…

Они толкались головами,
кусались, дёргали хвостами
и каждый норовил вперёд
пролезть в проход за Жаднорот.

Они забыли, что в подвале
уже два года жировали
и, обленившись, толще стали…

На них напала Жаднорот –
- Так только бестолочь и прёт!
Да не толпитесь! Вот беда,
не лезьте сразу все сюда!
Эй, Длиннохвост, подай назад,
ты, Грубошорст, подвинь свой зад!
Не дёргай лапами, Клыкун!
Да подтолкни их, Потаскун!
Пока вы будете пыхтеть,
добыча может похудеть!  -
- сказала, фыркнув, Жаднорот.
 - Ну, хватит! Первому везёт! –
и, извернувшись в узком ходе,
она протиснулась вперёд …

       ***

7-я  -  как эльфийский род дал бой
мамаше Жаднорот …

А эльфы, в ужасе от встречи,
лишись разом дара речи…
Кто этот страшный серый зверь?
И что грозит им здесь теперь?

Тут в тишине Жасмин изрёк –
- Увы, какой ужасный рок!
Зачем бежали мы сюда
и здесь настигла нас беда!
О, как тут смрадно и темно!
Нам здесь погибнуть суждено… -

Кизил сердито бормотал,
Нарцис о смерти думать стал,
а Розмарин поник в печали.

Мимоза с Крокусом молчали.

Лишь Гладиолус и Пион
большой держали лампион
и тьму немного разгоняли.

И тут раздался голосок
вдруг осмелевшей Репакок –
- Не бойтесь! Если зверь придёт,
пусть страха в нас он не найдёт.
Быть может он совсем не злой,
мы угостим его едой…
А если станет нападать,
себя мы будем защищать! –

- Безумная – вздохнул Жасмин.

- А как! – воскликнул Розмарин.

Во тьме заплакала Гвоздика
и ей вторила Земляника…

Упёрла руки в бок Розанна –
-Слыхали?! Правда, это странно!
Ты, Репакок, весьма смела
и ты сюда нас привела!
Здесь оказался этот зверь
и ты нам говоришь теперь,
чтобы его мы не боялись,
или отважно защищались!
 
- Оставь – сказал толстяк Пион
- Держи-ка лучше лампион.
Гроза пригнала нас сюда,
у всех сейчас одна беда
и надо как-то выбираться,
хотя мы не умеем драться. –

- Я знаю, как нам защищаться!-
сказала громко Репакок
из платья вынув игл пучёк.
- Я вспомнила один урок.
Вот -  если зверь решит напасть,
то мы в разинутую пасть,
иль в нос его воткнём иглу
и, если дружно – не одну.
Кольцом колючим надо встать
и трудно станет нас достать.
По одному мы не сильны,
но вместе одолеть должны!
Ведь эти тонкие иголки
весьма остры и очень колки! –

 - Клянусь, девчонка то права!
Вот это ум! Вот голова! –
повеселев, вскричал Кизил
и тут же игл пучок схватил.

 - Давай и мне, судьбе я внял –
Нарцис с улыбкой ей сказал –
- Станцую я последний бал –

За ним другие тоже взяли
и быстро круг образовали.

И вовремя! Оскалив рот,
к ним подбиралась Жаднорот.
Лишь свет шаров её смущал,
но запах сильно привлекал.

 - Привет, малютки! Вот и я.
Да вас тут целая семья! –
и ухмыльнулась Жаднорот –
- Какой премиленький народ!-

- Скажи, ты мышка или крот? –
спросила храбрая Розанна –
-Ты появилась очень странно
и у тебя зубастый рот –
 
- Я, детки, крыса Жаднорот –
она ответила жеманно.
 
- Так это ты птенцов сгубила!
Им был всего недельный срок! - 
вскричала гневно Репакок,
 - И ты малиновку убила! –

 - Да ты меня перехвалила –
 сказала, щурясь Жаднорот,
- Но слава – это всё же мило.
Представь, подранка воробья
недавно съела тоже я…-

У Эльфов дух перехватило.

 - А ты, уродливое шило,
приёмыш старого Репья? –
со смехом крыса продолжала
- Видать лягушка, мать твоя,
тебя за дерзости прогнала,
так ты, колючка, к эльфам встряла? –

Розанна крысу оборвала –
- Твой гадкий рот я бы связала!
Она такая же, как мы!
А ты исчадье злое тьмы! –

- А ты б, бутончик, помолчала,
тобою первой я займусь,
когда до вас я доберусь! 
Хоть язычок твой злее жала,
  ты всё же будешь повкусней,
жирнее, слаще и нежней! -
со злобой крыса отвечала.

Во тьме глаза её сверкнули
и, облизнувшись, Жаднорот
уверенно пошла вперёд.

Невольно дрогнул эльфов строй,
но в полутьме своей иглой
кольнула смело Репакок
 крысиный серый, толстый бок!

Тут крыса сделала скачок,
но встретил игл её пучок –

Кизил воткнул их прямо в нос,
Нарцис в губу удар нанёс,
а Гладиолус свой пучок
вонзил с размаху в круглый бок!

Не промахнулся и Пион –
вогнал колючку в лапу он.

И, изловчившись, Розмарин
закинул в пасть пучок один.

Розанна с твёрдо сжатым ртом
бросала ей в глаза песком…

И завязался жаркий бой
в норе крысиной под землёй!

От лампионов тут и там
метались тени по углам –
то распускался плащ крылом,
то бок крысиный, словно ком
вдруг вырастал до потолка…

Клубились пыли облака
удушливой, вонючей мглой,
и крик взлетал над головой…

То вдруг у маленькой руки
капканом щёлкали клыки…

И древней яростью не раз
сверкал крысиный круглый глаз!

Казалось, злоба Жаднорот
всё опрокинет и сомнёт …!

Вертелась Жаднорот волчком,
хлеща вокруг себя хвостом …

И вдруг она сумела встать,
зубастую, разинув  пасть -
и  тут  Розанне бы пропасть,
но Репакок  её закрыла,
вонзив в крысиный нос иглу,
сама тот час же отскочила,
таща  Розанну за собой.

И тут Жасмин продолжил бой.

Осилив страха дрожь и мглу,
подняв упавшую иглу,
он с криком – Жив эльфийский род! –
ткнул ею Жаднорот в живот.

Тут крыса прыгнула вперёд …

Но Гладиолус и Жасмин,
Пион, Нарцис и Розмарин
за толстый хвост её поймали
и, навалившись, удержали.

Розанна и Кизил упали …

Метнулась в сторону Гвоздика,
лицо закрыла Земляника …

 Мимоза к Крокусу прижалась …

Но  Репакок не растерялась –
подняв иглу над головой,
она клинок вонзила свой
в пылавший злобой алчный рот!

И завизжала Жаднорот –
- Ко мне, крысиный мой народ!
Скорее в бой! Ко мне! Вперёд! –

Но у жестокой Жаднорот
так разболелись нос и рот,
что лишь стонать она могла
и в угол медленно ползла …

Она такого не ждала …

Давно уж все её боялись,
ей уступали, подчинялись.
И вдруг – такое униженье!
От малых эльфов пораженье…

Сгорая местью, Жаднорот
шипела сквозь опухший рот –
- Нихто отшюда не ухдёт! –

       ***

8-я  -  булки и колючки …

И загудел крысиный ход…

Шуршал и полнился сопеньем,
и слух терзал воображенье
грядущей грозною бедой…

Притихли эльфы – страхов рой
 летал над каждой головой…

Им виделся крысиный строй –
вот-вот они сюда ворвутся…
Чем это может обернуться?!

Хоть эльфы выиграли бой,
но им не справиться с ордой!

Они с тоской переглянулись
и молча горю ужаснулись…

Им вспомнился чудесный сад
и жизнь в нём много лет подряд…

За что обрушилось несчастье
и жизнь сломало им ненастье?!

Мимоза залилась слезами
 - О Господи, что будет с нами? –
Ей руки Крокус пожимал
и тихо, нежно утешал.

Ногою топнула Розанна –
- Нам здесь погибнуть гадко, странно!
Ну, Репакок, скажи скорей,
как нам прогнать других зверей! –

Тут все с надеждой посмотрели
на худенькую Репакок.

Она смутилась на мгновенье,
но тут же к ней пришло решенье -
- Я помню, Крокус и Мимоза
с собою брали угощенье, 
с десяток свежих кренделей.
Давайте их сюда скорей!
Втыкайте в них иголки –
пусть сыты будут волки! –

Сквозь слёзы Крокус улыбнулся -
– Хитро! Они их враз съедят
и заболеют, это факт!
Вот чем запас наш обернулся! -

Тут все за дело принялись –
нашли сухой кленовый лист,
все крендели под ним сложили
и даже камнем привалили,
как бы припрятали у хода –
жадна крысиная порода.

- Теперь – сказала Репакок –
Нас скроет лопуха листок.
За ним мы сможем отсидеться,
пока крысиный род наестся
и, заболев, уйдёт назад,
а мы наверх вернёмся, в сад.
Возможно, там уже рассвет
и бури страшной больше нет. –

Едва успела Репакок
сама забраться под листок,
как появился Длиннохвост,
за ним Клыкун и Грубошёрст.

Крик Жаднорот они слыхали,
 вот только слов не разобрали.

Уж очень гулок был подвал –
все звуки он в один сливал.

Они тревожно озирались,
принюхивались и ругались.
 - Они куда-то все девались!
Мы слишком долго пробирались.

Ты чуешь запах? Длиннохвост? –
спросил обжора Грубошёрст.
- Давай скорее их искать,
они вкусны, сказала мать.
Хотел бы эльфа я поймать! –
и Грубошёрст потёр усы,
чтоб сбить с них запах колбасы.

 - А где ж мамаша Жаднорот?
Она давно ушла вперёд –
с досадой фыркнул Длиннохвост.

Клыкун, привстав, поднялся в рост –
- Да вон она, в углу лежит.
Объелась видно,… аж сипит…
Сама наверно всех сожрала
и не понять чего кричала…
Мозги видать сдавило сало.-
 Её давно уж так раздало…
Видали, как она идёт?
У ней волочится живот –
мамаша просто торбой стала. –
сказал завистливый Клыкун.

Услышав, Жаднорот смолчала,
а им колючек пожелала…

Тут появился Потаскун
и, не встревая в пересуды,
стал нюхать воздух, и нашёл
откуда сладкий запах шёл.

 - Эй, посмотрите! Вот так булки!
Для них не жалко всей прогулки!
Но я их первый увидал! –
тут Потаскун одну сожрал.

И крысы бросились хватать,
и, не жуя, скорей глотать…

Но вдруг…ужасно колки
вонзились в них иголки ...!

Какой поднялся тут бедлам –
и крик, и вой, и визг, и срам!

Таких прыжков с застолья
не видело подполье…

Они метались по норе,
они катались по земле
и животы сжимали,
и булки проклинали…

Дрожали эльфы за листом,
ведь крысы, бегая, хвостом
их часто задевали
и лист слегка сдвигали…

Но кончился ужасный бал
и, застонав, на землю пал
толстяк, обжора Грубошёрст,
за ним Клыкун и Длиннохвост.

И, изнемогший Потаскун,
хотя изрядный был прыгун.

И тут в нору пролез Пискун.

Он отсиделся в устье хода,
увидев жуткий пляс народа,
но оставаться там не смог –
его чудесный запах влёк.

Он приседал и озирался,
но к булкам всё же подбирался –
их аромат его пленил
и он попробовать решил.

       ***

Глава 9-я  -  как смог спасти крысёнок
Репакок …

Его увидела Розанна –
- Смотрите, маленький! Как странно…
Сейчас он тоже съест иголку,
от них, и, правда, много толку!
Ах, Репакок, ты молодец!
Я подарю тебе ларец ... –

Но Репакок уже бежала…
Она от слёз едва дышала …

 Смертельный страх её прошёл
и состраданье дух обрёл,
а сердце что-то больно сжало…

 - Не ешь!- вскричала Репакок,
отняв у Пискуна кусок, -

Сюда засунуты иголки,
они остры и очень колки!
От них ты будешь весь больной,
ты лучше уходи домой…-

От удивления крысёнок
моргал глазами, как спросонок.

- Иди – сказала Репакок –
- Я принесу тебе, дружок
такой же крендель, но потом…
И положу у входа в дом –

- Обманешь – возразил Пискун –
- Сказал мне старый  Потаскун,
чтоб я не верил никому,
а я не верю и ему. –

 - Нет, в жизни я ещё не лгала
и сделаю всё, как сказала.
Я эльф, хотя я и урод.
А эльфы честный, древний род -
- сказала твёрдо Репакок –
- Иди, прошу тебя, дружок. -

 Крысёнок медленно топтался
и беспокойно озирался
на свой поверженный народ…
Смотрела злобно Жаднорот …

Она от боли лишь молчала -
в носу торчали игл жала
и ей перекосило рот,
но взглядом ясно выражала,
 как ненавидит эльфов род.

Лежавший рядом Длиннохвост,
очнувшись, пододвинул хвост.

Заметив это, Жаднорот,
с трудом открыв опухший рот,
спросила тихо – Можешь встать?
И эту парочку сломать?
Девчонка иглы подложила,
я слышала – она учила…
Ей первой надо отомстить,
а позже всех переловить! –

В ответ глаза его зажглись
и злобой мрачной налились.

И он рывком перекатился,
чтоб быть поближе к Репакок.

 И, будто в боли изнемог,
в клубок свернувшись, притаился,
сил набирая на бросок.

От беспорядочных скачков,
распухших глоток, языков
все крысы были в отупении
и лишь стонали в утомленье,
почти согнувшись пополам,
носами жаркими к хвостам.

От них в норе казалось тесно - 
бока вздымались, словно тесто
и вздохами густела тьма,
живою становясь сама.

- Послушай, серенький дружок –
- сказала тихо Репакок, -
 - Пока они не могут встать,
нельзя нам времени терять.
Скорей должны мы уходить,
а ты…, не надо с ними жить.
Их жадность глупая погубит,
они друг друга ведь не любят.
А мы с тобой могли б дружить…,
мы в гости стали бы ходить…
Так хорошо, что ты не ел! –

Пискун в глаза ей посмотрел-
они такой светились лаской,
что он смущённо засопел
и, если б мог, залился б краской…

Пробормотав – Когда б я знал…
Ведь это я про вас сказал… -
смешался он и замолчал,
взглянув на Жаднорот с опаской.

Легонько, нежно Репакок
погладила крысёнку бок,
спросив – Ты очень одинок? –

Ответить ей Пискун не смог…

Со страшным стоном Длиннохвост
шагнул на них, поднявшись в рост.

Его от слабости шатало
и пена с кровью с губ свисала …

И он бы Репакок убил,
когда б Пискун его не сбил,
встав между ним и Репакок,
подставив Длиннохвосту бок.

Укус пришёлся ей в плечо
и сразу стало горячо
от алой крови, боли ток
ударил Репакок в висок…

В лицо дохнула злая пасть,
но ей Пискун не дал пропасть.

Он Длиннохвоста ткнул в живот
и тот, скривив от боли рот,
свалился на бок, прорычав - 
- Продался, гад,  отродью трав! –
И стих, проклятье простонав.

Всё быстро так произошло,
как бьётся хрупкое стекло.

Все онемели от волненья…

Нарцис, стряхнув оцепененье,
уже был рядом с Репакок
и уложить её помог.

Из раны струйкой кровь текла
и Репакок едва дышала…
Она, казалось, умирала
и на глаза ей тень легла…

       ***

 Глава 10-я  -  отряд вернулся
в пострадавший сад …

- Ах, Боже мой! – вздохнул Пион –
- Она была для нас спасеньем
и в этом мраке утешеньем,
и здесь конец ей предрешён… -

- Ну, нет! – воскликнула Розанна –
- Всё это было страшно, странно,
но умереть в такой дыре,
крысиной, гадостной норе!
Её бы вынести нам в сад,
быть может, прекратился град?! –
 
- На этот раз права Розанна –
 сказал решительно Нарцис,
- У Репакок большая рана.
Её положим мы на лист
и проберёмся все ко входу,
и там определим погоду. –

- Позвольте, я вас провожу? –
спросил крысёнок неуклюже,
- Там может быть большая лужа,
 так я обход вам покажу…-

Розанна тут же рассердилась –
- Из-за тебя всё и случилось! –

Крысёнок сделала шаг назад,
сказав ей – Я не виноват!
Я тоже этому не рад… -

 - Ты зря, Розанна, ополчилась –
вмешался в спор их Розмарин,-
 - Крысёнок жизнь ей спас один,
и ты бы лучше не сердилась.
Минута каждая важна,
ведь Репакок, как смерть бледна,
ей помощь срочная нужна.
И так над нею тьма сгустилась… -

Розанна тут же плащ сняла
и ловко в полосы порвала.

И там, где струйкой кровь текла,
стянула и перевязала.

Нарцис свой плащ подушкой свил,
и каждый плащ свой предложил.

Мимоза, Крокус и Кизил
свои плащи в лопух сложили
и Репакок в них уложили,
укрыть стараясь потеплей.

Озноб сменялся жаром в ней…

- Как переменчив жизни зал! –
снимая плащ, Жасмин сказал
 - Ведь собирался я на бал,
а на трагедию попал,
и плащ мой ложем смертным стал… -

- Ты б Репакок не отпевал –
Нарцис, нахмурившись, сказал –
- Нам только б в сад скорей пробраться
и Флорестина там дождаться. –

- Уж он бы точно ей помог! –
сказала, всхлипнув, Земляника.

- Конечно! – вставила Гвоздика,
погладив руку Репакок.

- И мы ведь в травах знаем толк –
к ним Гладиолус подошёл –
- Я кокон наш с росой нашёл,
её бы надо напоить,
она всё время просит пить… -

Старался каждый, кто как мог,
помочь хоть чем-то Репакок.

 - Ну что, готовы все в дорогу? –
спросил устало Розмарин –
 - Тогда шагаем, как один,
чтоб не трясти, шагаем в ногу… -

Пион им освещал дорогу.

      ***

11-я  -  Флорестин встречает эльфов
средь руин …

И только маленький отряд,
собравшись двинулся ко входу,
как первые лучи восхода
согрели пострадавший сад.

Рассвет был тих и небо ясно…
В его торжественной красе
играло солнце на росе,
и лес блистал изжёлто-красный.

И город, сонный на заре,
в прохладно-синем сентябре
в лучах рассветных уж купался …
И в лужах свежих отражался,
 осыпан мокрою листвой -
сорвал их дождь и град ночной.

И крыши мокрые домов
краснели в золоте садов,
и улица была пуста - 
спала дневная суета…

Наш путник, в шляпе и плаще,
найдя свой ключ в густом плюще,
переступил родной порог,
не чуя от тревоги ног.

Оставив посох и мешок,
он поспешил скорее в сад –
его, разрушенный, печальный,
ласкал рассвета свет венчальный
и сад ему был тихо рад…

Из ульев вылез пчёл отряд
и, растерявшись, притаился…

Затем с жужжаньем зароился,
и сделав круг над садом, скрылся,
взяв курс на ближние сады,
надеясь там найти цветы.

И горько Флорестин вздохнул,
их взглядом долгим провожая, -
- Цветов не будет здесь до мая…, -
и шляпу медленно стянул,
ладонью слёзы вытирая…

Тяжёлый ветра был разгул…

Валялись  битые плоды
и ветви на излом свисали,
цветы увядшие лежали,
и лужи, полные воды,
дорожки сада обрамляли.

А пруд, закрывший берега,
в заливы растянул бока.

Кусты, росли что у стены –
жасмина, пышной бузины,
по счастью меньше пострадали,
но хризантемы погибали,
головки свесив до земли.

Где розы редкие цвели,
лишь стебли голые торчали,
а гладиолусы лежали
цветистой грудой на земле
средь мокрых листьев на золе …

Пионы пышные опали…

И стоя посреди руин,
был безутешен Флорестин –
- О Боже, чем я виноват?!
За что обрушилось несчастье?
Что натворило здесь ненастье!
Увы, мой чудный, милый сад!
Тебя растил, хранил я годы
и за одну ночь непогоды
тебя так искалечил град! –
 
Все эти скорбные рыданья,
души неложные страданья,
услышал маленький отряд
и был, по своему, очень рад.

А Флорестин ходил по саду
и плакал, глядя на цветы,
и на разбитые плоды,
но  день сулил ему отраду.

Искал он малый свой народ,
цветочных эльфов дивный род,
найти, надеясь, уголок,
который их укрыть бы смог.

Он выкликал их имена,
как вдруг увидел, что одна,
грязна, потрёпана изрядно
сама идёт к нему Розанна.

- Вы, правда, быстро обернулись!
Наверно вы с пути вернулись?
А я тут на разведку шла,
так рада, что я вас нашла!
У нас тут было очень странно –
вздохнула горестно Розанна, -
- Нас всех конец настигнуть мог,
когда б ни эта Репакок.
Мы крыс сумели одолеть
и удалось нам уцелеть,
но Репакок сгубила жалость –
на что ей эта крыса сдалась?
Её должны вы исцелить!
Ей неприменно надо жить. –

- Постой, мой маленький дружок –
Где все? И что за Репакок? –
ей улыбнулся Флорестин,
а в тонких лучиках морщин
сияли радостью глаза,
что не убила их гроза.

Тут замолчал он в изумленье –
из - под крыльца, в немом терпении
к нему на встречу шёл отряд,
неся лопух по двое в ряд.

Держал торжественно Пион
уже не нужный лампион.

А в лопухе - тиха,  бледна
лежала девочка одна.

Плечо и грудь покрыты кровью,
сама не поведёт и бровью,
а на глазах, как хмурый день,
лежала смерти близкой тень.

Слегка поодаль, мал и тонок,
шёл настороженный крысёнок.

Приучен был он дня бояться,
но с Репакок не мог расстаться.

Хотел её он проводить,
и, коль умрёт, похоронить.

     ***

12-я  -  здесь о том, как эльфы
обрели свой дом …

- Вот – с болью вымолвил Нарцис,
на землю опуская лист –
- Мы очень просим ей помочь,
прогнать слепую смерти ночь!
Она в несчастье нас спасала,
теперь сама в беду попала. –

Молчал задумчиво Жасмин,

и тих, и строг был Розмарин,

и, теребя свой лампион,
вздыхал тихонечко Пион.

Кизил иглу в руке сжимал,

Мимозу Крокус утешал.

Серьёзный, бледный  Гладиолус,
крутя меж тонких пальцев волос,
на солнце щурясь, бормотал -
- Какой трагический финал …
Как жаль, что я её не знал … -

Сердито хмурилась Гвоздика,
в слезах стояла Земляника.

Тут Репакок вдруг застонала
и дрожь по телу пробежала…

- Она жива! Скорее в дом!
Вы всё расскажете потом –
с тревогой Флорестин сказал
и осторожно лист поднял. –
- Пойду скорее я, друзья,
промедлить тут никак нельзя.
Дойдёте сами вы теперь,
оставлю я открытой дверь. –

Он встал и быстро зашагал,
отряд, конечно же, отстал…

А Флорестин уж в дом вошёл
и на большой дубовый стол
салфеток чистых настелил
и Репакок в них уложил.

Согрел воды, принёс лекарства,
бинты тихонько отмочил,
водою чистой кровь отмыл,
и, осмотрев, нашёл, что раны
местами глубоки и рваны,
но кости, всё ж, не пострадали
и тем надежду подавали…

Он тут же занялся леченьем –
на раны положил бальзам,
прохладу мятную к вискам,
и, приоткрыв ей рот слегка,
настойки влил он два глотка
с большой сноровкой и уменьем.

Она тихонечко вздохнула
и тут же глубоко уснула.

А он, взяв пуховой платок,
в него закутал Репакок
и стал растапливать камин,
ведь дом совсем застыл один.

В углу, тревожно, молчаливо
топтались эльфы сиротливо.

Они давно уже добрались,
но обратиться не решались.

Боясь нечаянно помешать,
они решили подождать.

И ждали долго, терпеливо...

А Флорестин как будто грезил –
пока укладывал дрова,
вдруг прояснела голова…

Он вспомнил, как морозным днём,
метельным, белым февралём,
на праздник Сретенья Христа
к нему явилась дева та,
что эльфов крошечных вручила
и сохранить их попросила.

Они стояли с ней в саду
и не забыть минуту ту…

Она сказала – Флорестин,
мой добрый друг и господин.

Храню я зелень всей земли,
мне имя Флора нарекли.

Ты вырастил чудесный сад,
прошу, будь крошкам этим рад!
Они древнейший из родов
и души всех моих цветов.

Пусть у тебя они живут
и хорошо им будет тут.

Ты можешь долгу верным быть
и их любовью оградить. –

Вокруг был снег, пера белей,
но там, где дева та стояла,
земля зелёною вдруг стала
и вырос холм под ноги ей.

Собравшись белыми лучами,
ромашки к ней взбежали сами.

А платье – зеленью струилось,
цветами радуги искрилось,
и плащ, зелёно-голубой
спадал к ногам её волной.

Заснеженный, притихший сад
наполнил дивный аромат.

Глаза синели небесами,
над золотыми волосами
из незабудок цвёл венец.

В руках – чудесный был ларец.

 - Возьми, мой милый Флорестин –
она ларец ему вручила,

- Сюда я эльфов заключила
и зимним сном их усыпила.

Его откроешь ты один.

Как только расцветут цветы,
в ветвях завяжутся плоды,
ты вынесешь ларец мой в сад,
в скорлупках в нём малютки спят.

Ты положи их меж цветами –
они должны проснуться сами
и выбрать по сердцу цветок,
чтоб заменить он мать им смог.

Зимою эльфы будут спать.

Чтоб им не видеть холодов,
из лепестков живых цветов
ты приготовишь им кровать -
цветы  не будут увядать.

Весной всё повторишь опять.-

Смутился Флорестин – Смогу ли?-
лик девы чудно просиял –

-Тебя Господь мне указал –
тут дивный образ таять стал
и в снежной дымке растворился…

А в мае – вот оно звено!

Одиннадцать скорлупок, но
возможно, их двенадцать было…

Одну, наверно, дева скрыла,
сложив, как видно, под порог –
там есть укромный уголок..

Так появилась Репакок.
Для эльфа очень некрасива …

И верно потому, пугливо
не подошла к другим она,
оставшись жить совсем одна…

А имя!? Где такой цветок?
И кто её одеть так смог?

А Провиденье всё скрывало ...

И как ей сил на всё хватало
так жить до сей поры, когда
на всех обрушилась беда…

И это кроха всех спасала!

Тут вспыхнул заревом камин,
от дум очнулся Флорестин.

Решился он пока молчать
и дать всё эльфам рассказать.

         ***

В главе 13 станет ясно – беда
приходит не напрасно …

Тут только он их увидал -
к огню скорее подозвал,
всех по удобней усадил
и угощенье предложил –

Он горкой хлеб и сыр сложил,
нарезал яблоко и грушу,
и зернь пурпурную гранат
им выложил на блюдо в ряд.

Достал воздушное печенье,
из роз душистое варенье,
и чай медовый заварил,
и в чашки малые разлил.

Себе налив большую кружку,
вечерних дум его подружку,
он в кресло сел напротив сам,
накапав в чай себе бальзам.

Пока в тепле все отдыхали,
и с удовольствием вкушали
с вареньем сладкий, крепкий чай,
о прожитом не вспоминали.

Спала тихонько Репакок,
уткнувшись в пуховой платок.

Огонь в камине танцевал
и день покою уступал.

Играли тени на стене
и вечер голубел в окне …

- Ну что ж, - вздохнул тут Флорестин –
- Быть может кто-нибудь один
расскажет, как вы тут спасались? –

Они чуть-чуть посовещались –
- Пусть всё расскажет Розмарин –
решили эльфы.

Флорестин, кивнув с улыбкой,
согласился и к Розмарину обратился –
- Начни тогда с того, дружок,
кто эта крошка Репакок?
Её ведь прежде я не знал
и между вами не встречал. –

И, приподнявшись, Флорестин
поставил кружку на камин.

Свой чай допил и Розмарин.

И, глядя в пляшущий огонь,
он протянул к нему ладонь,
как будто набирался сил.

И, помолчав, заговорил –
- Прошло уже почти три года,
когда Нарцис её привёл.
Он за кустом её нашёл
и показал нам, как урода. –

Смутившись, чай Нарцис пролил.

- Конечно! – фыркнула Розанна,
- Она тогда смотрелась странно…
Так некрасива, так бледна…
Нам не понравилась она!
К тому же вся была в колючках!
Ну, в общем, просто закорючка. –

- Сама ты остренькая штучка! –
сердито перебил Пион.
- Мы ей обязаны спасеньем,
займись-ка лучше ты вареньем –
и ей розетку сунул он.

Гвоздика, рассердившись, встала –
- Розанна правду рассказала!
Нам Репакок мила не стала
и мы её прогнали вон,
и ты не против был, Пион! –

Тут покраснела Земляника –

- Правы  Розанна и Гвоздика.
Она нам показалась дикой…
А имя – вовсе не цветок!
Колючка ведь не лепесток?! –

Кивнув, продолжил Розмарин –
- Да, все мы были, как один.
Её мы эльфом не признали
и в дружбе тоже отказали.
Я часто видел, как потом
она стояла за кустом.
Смотрела молча на балы,
на наши игры и шары…
Мы никогда её не звали,
забыли и не замечали. –

Мимоза с Крокусом молчали
и, опустив глаза, вздыхали.

А Гладиолус от смущенья,
крошил на пол своё печенье.

Свой голос подал вдруг Кизил  -
- К ней иногда Нарцис ходил.
Он навещал её в кустах,
во время пира на балах.
Ей в ландыше нектар носил,
я видел сам – сказал Кизил.

Нарцис сердито покраснел –
- Её я просто пожалел!
К тому же видел много дел.
Она ведь птицам помогала –
птенцов у них оберегала.
Да каждый полевой цветок,
который вырасти здесь смог,
прекрасно знает Репакок!
Мне всё малиновка сказала.
Она её с рожденья знала
и каждый год ей помогала
из пуха делать покрывало.
Под ним она и зимовала.
Зимой ей домом был порог,
который  нам в грозу помог,
но крыс она там не встречала.
Она из нашего ведь рода,
но некрасива от природы
и это поняла с рожденья,
своё  увидев отраженье…
И не пошла искать цветок –
Репей её утешить смог.
Он Репакок удочерил
и это имя подарил.
Оно до крайности нелепо,
и не поймёшь Репей иль Репа!
И платье это подарил,
поскольку сам колючкой был… -

Жасмин его тут перебил –
- Какой наряд ей сотворил –
всё платье иглами покрыл!
По-моему, это оперенье,
сомнительное украшенье…
Хоть и дало нам шанс спасенья –
не знаешь, где найдёшь везенье! –

Нарцис продолжил свой рассказ –
- Я предлагал ей столько раз
цветок какой-нибудь найти
и в нём себя вновь обрести.
Хотя она б не стала краше, но всё ж
жила бы жизнью нашей.
Но получал всегда отказ,
мне не понятный и сейчас.
Она, Репей, представьте, любит!
Ему верна, себя же губит… –

Но тут прервал их Флорестин –
- Довольно! Я стыжусь седин…
Так вот где зло укоренилось!
Вот почему беда случилась…
Прокралась в ваши души тень,
затмив Христа Пресветлый день.
Гордыней стала красота,
и равнодушием – доброта,
стыдливой жалостью  - Любовь,
а грех всегда венчает кровь…
Как вы жестоки! Я не знал…
Не удивителен финал. –

        ***

В главе 14-ой -  вновь сильней всех бед
одна Любовь …

Он замолчал и руки сжал.

Уж вечер синью тени стлал,
камин забытый догорал …

И, в наступившей тишине,
закатный луч горел в окне
холодным заревом пожара,
окрасив стены в алость жара.

И сумерки, наполнив дом,
сокрыли все предметы в нём,
а тьма, сгустившись по углам,
неслышно подползла к ногам.

И эльфам вспомнилась нора,
и страх, гнетущий до нутра…

И стали все наперебой
описывать крысиный бой!

А ум, и храбрость Репакок
превозносили, кто как мог…

И улыбнувшись, Флорестин,
добавив свежих дров в камин,
сказал – Малютка Репакок
дала прекрасный вам урок!
Ведь столько времени она
жила в саду совсем одна,
но вот обиды не копила –
напротив, всех она любила.
Любовь – и ум её, и сила. –

И вновь настала тишина,
и тихо всхлипнула Розанна –
- Мы не подумали, как странно,
что Репакок совсем одна… -

И все смущённо закивали,
им слёзы говорить мешали.

- Я рад, что вы добрее стали –
сказал серьёзно Флорестин, -

- Теперь останусь я один,
а вам советую лечь спать,
нам завтра рано надо встать.

Я постелю вам у камина,
дам вам подушки с мезонина.
Здесь будет до утра тепло,
а от луны в окне светло. –

Поскольку уж совсем стемнело,
он быстро принялся за дело.

Исполнив всё, огонь подправил,
свечу с каминной полки взял,
им доброй ночи пожелал
и до утра их там оставил.

А сам поднялся в мезонин,
хотел он ночь побыть один.

Там было чисто и прохладно,
и не покрыт дощатый пол,
стояли шкаф, кровать и стол,
и книг накоплено изрядно.

В углу, который на восток,
висел старинный образок.
На нём – прекрасна, и проста
Мария Дева, Мать Христа
с Предвечным Сыном на руках.

Под ним – Распятие в венках,
вокруг - пучки засохших трав.

Всегда здесь теплилась лампада.

Здесь он пред Богом предстоял,
работал в тишине и спал,
на скрипке старенькой играл –
она души его отрада.

И этой ночью он решил
молить Христа и Бога сил,
чтоб даровал Он всем прощенье,
и сада жизнь благословил,
и всё вокруг преобразил.
и Репакок дал исцеленье.

Поставил он свечу на стол
и на икону взор  возвёл.

Перекрестившись, начал так –
- О Господи, поймал нас враг!
Помилуй, Боже и прости,
мы сбились с Твоего пути …
Я должен был заметить как
посеял плевел древний враг!
Молю Тебя о Репакок –
надломлен хрупкий стебелёк…
Дай, Господи, ей исцеленье!
Она прекрасное творение,
ах, если б был такой цветок!
Он всех обрадовать бы смог!
Прошу, дай ей Благословенье!

Была молитва горяча,
душа горела как свеча,
мешались вздохи со слезами,
слова лились как будто сами,
и время медленно текло,
как в форме жидкое стекло…

Устав, прилёг он на кровать
и стал совсем уж засыпать,
как тихим светом озарённый,
неведомо куда взнесённый,
душою Богу стал внимать,
и в тайны жизни проникать…

И получил он откровение,
услышав Ангельское  пение,
запомнил дивный тот хорал
и с этой музыкою встал,
Христу воздав благодарение…

Рассвет ещё не наступал.

       ***

15-я  -  вам расскажет, как полюбили
Репакок …

Он скрипку взял и вниз спустился.

И, посмотрев на Репакок,
ей улыбнулся – Спи, дружок, -
и, выйдя в сад, водой умылся.

Затем он эльфов разбудил,
душистым чаем напоил
и предложил им выйти в сад,
который тишине был рад,
и к жизни новой уж стремился.

А сам, взяв пуховой платок,
спала в котором  Репакок,
за ними вышел на крыльцо,
к востоку обернув лицо.

Там небо начало светлеть,
и, зеленея, голубеть,
и таял месяц молодой,
желая полной стать луной.

И зодиаков хоровод,
бледнея, завершал обход.

И в тишине, туманной мглой
был убаюкан сад больной.

А Флорестин окреп душой
и рад был новому рассвету,
как Богом данному завету
о жизни новой и простой.

И, наклонившись, на порог
он тихо положил платок,
его немного приоткрыл
и Репакок перекрестил.
 
Молчали эльфы, сад молчал,
и каждый тишине внимал.

Дохнул рассветный ветерок
и нежно заалел восток…

Тогда свою он скрипку взял,
щекой к плечу её прижал,
настроил …, молча, подождал
как просияет небосвод,
встречая солнечный восход,
и тут он первый взял аккорд…

И скрипка медленно запела –
мелодия текла, звенела,
взлетали звуки к небесам
подобно солнечным лучам
и плыли, воздух насыщая,
и слышались в них песни Рая.

Вздохнула тихо Репакок,

взметнулся тёплый ветерок,

и эльфы вспомнили невольно,
как долго делали ей больно…

И защипала им глаза
нежданно жгучая слеза …

И, опустивщись  на порог,
у изголовья Репакок,
Нарцис спросил у Флорестина –
- А можно с ней поговорить?
Она бледна и еле дышит,
но может всё-таки услышит,
хочу прощенья я просить. –

И Флорестин ему ответил –
- Не бойся, милый, говори.
Слова любви – вода живая,
в них сила Божия, Святая,
любовь как меру избери –

И, проглотив тугой комок,
Нарцис продолжил – Репакок,
тебя я раньше всех узнал..
Когда тебя я навещал,
я думал, что я помогал..
Но я всё это делал тайно –
дружить открыто я не смог …
Прости, я струсил, Репакок. –
 
Он слёзы вытер и вздохнул –
- Себя я тоже обманул.
Ведь я хотел с тобой дружить,
тебя оберегать, любить…
Очнись же! Будет новый день
и он прогонит смерти тень! –

И Розмарин, присев у ног,
позвал тихонько – Репакок,
с тобой мы все хотим дружить!
Всегда мы вместе сможем быть. –

 - Ты очень нам теперь желанна –
сказала ласково Розанна.

- С тобой мы будем танцевать
и весело шары катать.
Тебя я к пчёлам отведу,
заветный мёд у них найду
и, не успеешь оглянуться,
как силы вновь к тебе вернутся!
Очнись! – позвала Земляника.

- Вставай! – добавила Гвоздика 
- Тебе отдам я свой наряд
и для волос прекрасный бант! –

- Я подарю – сказал Пион 
-Свой самый лучший лампион! –

-А я, - Жасмин пробормотал
и руку ей слегка пожал –
О подвигах твоих в бою
балладу на пиру спою…
Уже придумал я начало,
послушай – Репакок не мало…-

Но тут восторженный Кизил
Жасмина быстро перебил 
- Тебя я буду защищать
и не позволю обижать!
А хочешь – полетим кататься!
За стрекозой моей угнаться
не может даже ловкий стриж.
Крутой вираж – его престиж! -

- Я научу тебя вязать.
 из паутинок шить и ткать –
смущённо вставил Гладиолус.

И тут же подали свой голос
Мимоза с  Крокусом - Вдвоём
тебе мы крендель испечём –

Из-под крыльца, видать спросонок,
нежданно выскочил крысёнок.

Обнюхал пуховой платок,
лицо и руки Репакок,
и радостно сказал – Жива!
А Жаднорот то не права!
Я уж боялся не застать,
теперь могу и подождать. –

       ***

В главе 16-ой  - финал, всех приглашаю
я на бал …!

Дышала ровно Репакок,
но глаз своих не открывала
и тени смертной покрывало
не покидало бледных щёк.

Нарцис склонился к ней опять
и слёзы горькие глотая, сказал 
- Прости меня, родная ...
Я жизнь свою готов отдать,
чтоб ты могла, как прежде стать!
Ты так нужна мне, здесь, живая … –

И тут мелодия окрепла -
вновь скрипку Флорестин держал,
его смычок легко летал,
смывая звуком горе пепла.

- Смотрите! – вскрикнула Гвоздика

И подхватила Земляника –
- Смотрите! Сад! Он восстаёт!
И куст жасмина вновь цветёт!
А наши платья обновились,
как будто только что пошились! -

И все застыли в изумленье,
внимая, молча скрипки пению.

А Флорестин по вдохновению
играл торжественный хорал,
который сад преображал,
по Божьему благословению!

Вставали на глазах кусты,
и расцветали вновь цветы,
струился дивный аромат,
блаженством наполняя сад.

Сверкала в солнечных лучах
роса на свежих лепестках,
деревья, как весной цвели,
в цветах плоды на них росли

и радостно пчелиный рой
рассыпал в сад гудящий строй.

И тут воскликнула Розанна –
- Смотрите на репей! Как странно! –

Он на глазах у всех менялся
и в контурах преображался …

Стал толстый ствол высок и строен,
корявый лист – изящно скроен,
колючки сдвинулись пучком
и развернулись вдруг цветком,
где иглы стали лепестками
и веером раскрылись сами,
сиреневый имея цвет –
цветок, как кисть на ствол одет!

Тут скрипка тише заиграла
и Репакок, вздохнувши, встала.

Но чудо – раны все закрылись,
волною волосы струились,
как фиолетовый поток …

А платье стало как цветок
её приёмного отца,
и изменился цвет лица…

Она красавицею стала –
глаза светились добротой,
а на лице лежал покой,
улыбка радостью сияла.

Тут скрипка стихла на мгновенье,
все онемели от волненья.

Нарцис колено преклонил
и медленно заговорил –
- Репейничек, я полюбил
тебя, поверь мне, всей душою!
Не откажись мне стать женою… -

Она кивнула головой
и алой залилась волной.

Ах, что за радость тут настала!
Её все стали поздравлять,
и обнимать, и целовать!

Пискун, решительно пробравшись,
- Я рад – сказал, и, потоптавшись,
добавил – Ты совсем цветок –
и, застеснявшись, он умолк.

Розанна радостно вскричала –
- Репейничек царица бала!
Смотрите, у неё венец,
который украшал ларец! - 

Ну, дальше был, конечно, бал …!
И пир горой, и музыканты,
шаров цветистые гирлянды.
И пели дивный тот хорал -
на скрипке Флорестин играл.

Все  танцевали до упаду,
и спел Жасмин свою балладу.

И серый, маленький крысёнок,
задравши хвост, как прутик тонок,
со всеми весело скакал –
был необычен этот бал!

А Флорестин был, как ребёнок –
плясал со всеми заодно,
как не плясал уже давно.

        ***

Ну вот, теперь и эпилог - …

Все крысы глубоко в подвале
кляли нещадно Репакок
за тот преподанный урок.
Он крысам впрок пошёл едва ли -
стояла густо брань в подвале.

И Флорестин, порывшись в книгах,
нашёл чертёж свирели той,
что крыс уводит за собой.
И смастерил - на звук свирели
все крысы разом присмирели,
и, подчиняясь чудной трели,
скорей покинули подвал…

Никто их больше не видал.

        ***
Итак - иным стал чудный сад.
Другая жизнь и новый лад.

И постаревший Флорестин
забыл уж срок своих седин…

Но каждый год по изволенью,
по Божьему благословенью,
средь золотого сентября
встаёт над садом ТА ЗАРЯ.
И дивный сад опять цветёт,
плоды и ягоды даёт,
и распускается репей,
и солнце в этот день теплей.

А на рассвете Флорестин
со скрипкой в сад идёт один,
и ждёт в молчании восход,
и первый луч смычок ведёт…