Саратовская птица 120-летию со дня рождения посвящ

«Царица русской  песни» - её так называли!
Царицею  Русланова в историю вошла
Сопутствовали ей признание и слава,
Любовь и восхищение народа обрела,

Всё было в жизни у неё: сиротство,  нищета,
Война, тюрьма, признание и слава.
А в  45-м до  Берлина  с армией дошла
И пела «Валенки» у стен Рейхстага величаво!

Всё в этом мире ей подвластно было –
Успех, восторг и слава-обожание.
Любовью к русской песне получила
И уважение, и корону, и признание!

Женщина-вулкан, огромного таланта.
Созидательной энергии творец.
Русской песней ты наполнила пространства
Любящих и трепетных сердец!

В простой семье крестьянской родилась
Старообрядцев Лейкиных-Горшениных.
В деревне она Панькою звалась,
Но это было до поры, до времени.

Безотрадно тяжелое детство,
Нищета и сиротство, приют.
И только песня русская в наследство -
В ней  радость жизни, и  смысл, и уют.

Сиротство с самых малых лет,
И на руку тяжелый злобный  дед.
Немало в детстве испытала,
А выживать её песня помогала.

В ней с детства песня русская жила!
Она её тревожила, звала и волновала.
Душа на песни те отзывчива была,
Услышав песню, сердце замирало.

Впитала вместе с молоком души раздолье,
Познала мужество и честь,
Строптивый, но характер есть!
В таланте - всех степей приволье.

Единственный кормилец был отец –
Он грузчиком на пристани  работал,
Но мирной жизни наступил конец,
На плечи бабушки легла о них забота.

Русско-японская нагрянула война
Андрея  Лейкина  в солдаты забирают.
И песню первую услышала она,
То плач был, под который завывают. 

За телегу бабушка цеплялась, и вопила:
«На кого ж ты, сокол ясный, нас покинул!
Убивалась бабушка вовсе не напрасно
Не вернулся к детям её сокол ясный.

Девочка  частенько  бабушку просила: 
«Повопи  по тятеньке!». И она - вопила.
Слушала ту песню девочка  внимательно.
Вытирала слезы крадучись, старательно.

Отец на фронте, мама на заводе,
Где непосильный и тяжелый труд.
На лавке мама тихо умирала,
А Лида ей в утеху песни распевала.

И деревенские, и песни городские –
Всё то, что в детской памяти надолго оседало.
Все удивлялись: «Памятливая какая!».
В шесть лет у Лиды мамочки не стало.

Отец вернулся  с фронта и женился,
Детей он не забрал — не мог их прокормить.
В конце  зимы он сильно  простудился,
Ему совсем недолго  оставалось  жить.

От воспаления  легких он скончался,
В больнице, где лечили нищих  и бродяг.
Тяжелый в жизни путь ему предназначался,
Не вынес он всех тягот судьбы и передряг.

На бабушку слепую и маленькую Лиду,
Заботы о семье нелегкие легли.
Ходили по деревням, и песни распевали.
Не просто выживали – старались, как могли.

Девочка кричала лягушкой, даже зайцем,
И пела ангельским чудесным голоском.
А бабка причитала: «Копеечку подайте,
Их мама умерла, а нищета кругом».

Успехом пользовались эти выступления,
Певунью приглашали в богатые дома.
Одна вдова  в хороший приют определила,
Солисткой в хоре стала Лида-сирота.

Детей крестьянского сословия туда не брали,
Поэтому и грамоту составили там заново.
Чтобы рожденья девочки секрет не выдавало,
С фамилией и именем: «Лидия Русланова».

Вскоре все в Саратове  девочку признали.
Псевдоним ей дали «Сирота».
Певческим талантом Лида обладала
Но не только голос, еще и артистки амплуа!

В  величественном храме угасает 
Взрослый хор в звучании своем.
И голос ангельский на фоне возникает.
Его звучание степенно нарастает.

Ни на мгновение голос не теряет 
первоприродной  светлой чистоты.
В народной массе дыханье замирает.
При звуках этой чудной красоты!

А голос всё звучит сильнее и сильнее,
И  непонятное, мистическое в нем.
Я задрожал, услышав шепот: «Ангел!»
И оробел, соприкоснувшись с этим волшебством,
 
А голос стал затихать и исчезать,
Потом он растворился под куполами храма,
Растаял так же неожиданно, как и возник.
Исчезло волшебство и запах фимиама.

И с первых звуков зритель замирает,
И еле сдерживает чувств водоворот!
Божественная музыка пленяет!
А голос ангельский чарует и влечет.

Её души стремителен полет!
А голос  и волнует, и пленяет!
Самозабвенно и взволнованно  поет,
И зрителя в мир чуда увлекает!

О неземной любви нам говорит,
Так хочется, чтоб не было конца,
Чтобы звучал тот голос, не смолкая,
Чтоб трепетом наполнились сердца.

От счастья слышать хочется летать.,
Дыханье прерывая без конца.
Какое счастье – голосу внимать!
Блаженством наполняются сердца!

Она  как ангел с чистою душой!
И в то же время ангельски мила
Вопрос возникнет  рано или поздно –
Ну как такое вот природа создала?!

Ах, этот голос! Чудное явленье!
Он так  пленяет свежестью своей,
Что в сердце возникает вдруг волненье,
И завораживает  словно чародей.

В том голосе звучит любовь земная,
Чувств самых сокровенных глубина,
Которых нам не описать словами.
Для этого нам музыка дана!

Он нас чарует, вопреки сомненьям,
Тревожит душу, сердце наполняет -
И с нами происходят наважденья,
Наивностью нас голос тот пленяет.

Пронизывает нас очарованьем,
Манера исполнения так проста.
Невольно возникает вдруг признанье,
Что так рождается  святая красота.

Ах, песня русская, ну, как ты хороша!
Ведь песня та  из сердца прямо льется,
Боль сердечную поймет и отзовется,
И тот час откликается душа!

Замолк аккорд и тишина такая!
Так хочется, чтоб не было конца,
Чтобы звучала песня, не смолкая,
Чтоб трепетали  зрителей сердца.

Талант Руслановой раскрылся в раннем детстве.
В церковном хоре пела Сирота.
Достался голос ей от бабушки в наследство.
От дяди Яши - импровизаций красота.

В консерватории недолго проучилась,
Всего два года, а успехов не добилась.
Вокал академический ей был неинтересен,
Ей, прирожденной исполнительнице песен.

Была её вся сила в непосредственности,
В единстве с миром тем, где песня родилась.
Был дядя "самородком высшей пробы",
Она и от него таланта набралась.

Неподражаемый талант певицы придавал
Особый колорит и выразительность всему,
Какую песню бы она не исполняла!
А как она изящна, грациозна, величава!

Высоким слогом русского романса
Нам о любви расскажет неземной…
Ей всё подвластно: и частушки, и страданья
Напев простой, веселый,  озорной.

Замрет от счастья зритель непредвзятый,
Готовый слушать, слушать без конца.
Какое счастье этот голос слышать!
Блаженством наполняются сердца!

Неподражаемый талант ей придавал особый колорит,
И выразительность всему, что бы она ни исполняла.
По всей России слава о Руслановой гремит
И песня русская её короновала.

Годы войны – особые страницы.
Вершина творчества талантливой певицы!
Театры фронтовые, концертные бригады,
Всё  это время на передовых позициях

Под Ельней приняла крещенье боевое.
Вот как о том, певица вспоминала:
«Очередная песня, вдруг началось такое!
Над головами «Юнкерсы», и было их немало.
 
И группа «мессершмиттов» их сопровождала.
летели бомбы. Пулеметы затрещали,
Земля  от частых взрывов задрожала,
Но мы концерта ни на миг не прекращали.

Смотрю, никто и ухом не ведёт,
А слушают, как будто бы в Колонном зале.
И значит, как и должно, мой  концерт идет.
А песня русская – как отдых на привале!

Налёт фашистов выдержала с честью,
Программу довела всю до конца.
С каким восторгом – говорю без лести,
Встречали нас солдатские сердца».

Семнадцать дней и пятьдесят один концерт.
Всё это, несмотря на близость фронта,
Концерты проходили всегда с большим успехом,
Артистов  принимали радушно и тепло.

Концерты для солдат в течение  войны.
Условия сложнейшие, артисты  выступали -
В окопах и землянках, не ждали тишины.
И под открытым небом, где придется!

Русланова всегда стремилась поддержать.
Могла по-настоящему сопереживать.
Дух боевой солдатам поднимала,
И от её рассказов «от смеха все стонали».

Певица подошла к солдатам, к патефону,
Спросила, очень тихо, а  кто это поет.
Солдаты ей ответили: «Какая всё же темная,
Русланову-певицу совсем не узнает».

Фамилию свою она им назвала,
Но все бойцы над ней лишь посмеялись.
А «Липу вековую…» запела им она,
Солдаты  очень долго  извинялись.

Враг обстреливал русских солдат позиции,
И командование попросило,
Спеть Русланову по громкоговорителю,
Чтобы немцам все слышно было.

Пение на походной радиостанции,
Доносилось до противоположной стороны.
Немецкие войска прекратили огонь.
Слушали, как будто бы не было войны.

А пока певица выступала,
Создавала врагам настроение
Было проведено перестроение  войск,
Готовилось успешное наступление.

Талант ей придавал особый колорит,
И выразительность всему,  что исполняла.
По всей России слава о Руслановой гремит
А песня русская её короновала.

Офицер, Русланову увидев, неожиданно,
Закричал: «Куда идёшь?! Ложись: убьют!»
А она  ответила: «Да где же это видано,
Чтоб  Песня Русская, да кланялась врагу!»

И долго тот  концерт, без остановки проходил.
Почти что три часа – певица не смолкала
Певица орденом была награждена.
Красной Звезды. Ей Жуков орден тот вручил.

Второго мая сорок пятого 
Грандиозный праздничный концерт.
Состоялся  в  "логове фашизма" ,
Ему аналогов на всем пространстве нет!

Когда певица вышла  на ступеньки
Еще дымящегося Рейхстага
Огромное пространство  буквально взорвалось
От радостного восторга бойцов.

Просили «Валенки», слова точнее ты найдешщь едва ли
Лукаво подмигнув певица  объявила:
«Валенки» - непошиты, стареньки,
Которые  до самого Берлина дошагали!».

Под аккомпанементы нескольких  гармоней,
На весь Берлин та песня грянула,
Как символическая точка
В законной и праведной Победе.

Участник тех концертов Уваров, вспоминал:
«То выступление  наш хор казачий начинал,
Потом «Душа-певица» - Лидия Русланова,
От исполнения её – у всех ком в горле встал.

Певица думала, коль голос замолчит.
Тогда на сказы и былины перейдет,
Без песен очень трудно будет жить,
Донские  сказы сказывать начнет.

Но голос до последнего звучал,
Он оставался звучным и красивым.
По-прежнему он зрителя  пленял –
Был полным жизни и неповторимым!.