У забытого распятия

Всё рабу прощает слава.
Только в ней блуждают нравы.
Я предам забвенью залы
В ярких бра, в хрустальных люстрах.
Мне свеча даёт прозрение.
И в свободе отчуждения
Я с сомкнутыми устами
Опускаюсь на колени
У забытого распятия.

Все они в какой-то мере
Невозлюбленные звери.
Рвутся в запертые двери
Расточая словеса.
В клумбах глупая рассада
Вьётся словно по закату.
И за всем этим не надо
Устремляться в небеса.

А в ответ поёт убранство.
Громче музыка и танцы.
Всюду таят реверансы.
На устах улыбок чудо.
По глазам бьёт отражение,
Нагнетая наваждение.
Налицо их устремление
И желанье всё оспорить.

Что ж, я не был в этой касте.
Не питая мутной страсти,
Я готов собой украсить
Эту странную браваду.
Много ль мне, монаху, надо.
Я – пастух иного стада.
В уголках чужого сада
Я останусь тем же смертным.

Струйка мечется игриво –
То лукаво, то правдиво…
Не погаснет, что остыло…
Охлаждая разум вздором,
Я в твоих, земля, приметах
Вижу сумрачное лето
Той далёкой части света,
Где над кельей воет ветер.

То ли старости забава,
То ли молодость устала,
То ли солнце перестало
Золотить венок терновый.
Отлегло движенье бури.
Удалился взмах лазури.
Может нас и обманули.
Может нас простили даже.

В муках нового рожденья,
В круге нового движенья
Затаённое поверье
Возрождает страх и трепет.
И возносится из храма
Лепет возгласов монаха.
Он восстал душой их праха
И ввергает плоть в забвение.

Здесь не льются слёзы неба.
Здесь седые крохи хлеба.
Я и сам бы их отведал,
Но звучит в ответ волынка.
И как старая картинка
Оживает с письменами,
Я с сомкнутыми устами
Опускаюсь на колени.