Остров

Почему кошка вдруг стала водоплавающей, Антонине задумываться было некогда. Надо было срочно возвращать её на корабль, пока не проснулся муж. Шум поднимать было страшно. Муж и без повода всегда был ею недоволен, а тут такой произвол... И женщина опустилась в воду так скрытно, что никто и не заметил её исчезновения. Однако кошка в руки не давалась. Оставить же её было, что умереть - Тоня любила свою питомицу безмерно. Так они вдвоём и удалялись от корабля молча всё дальше и дальше.

Вскоре отчаявшаяся женщина поняла, куда клонит её любимица. Стал виден небольшой остров. И ей подумалось, что уже на суше поймать животное будет легче. Да и плыть вперед было не так страшно, как возвращаться назад. Чем дальше они отдалялись от корабля, тем вина её становилась больше, и Антонина уже сама удивлялась своей дерзости.

Песок острова был тёплым. Чтобы отдышаться, Тоня распласталась на нём всем телом. После невесомой воды берег притянул её к себе головокружительной силой притяжения, и она блаженно провалилась в него коленями, бёдрами, плечами, головой. Глаза закрылись, и ей по привычке представился "Некто". Она придумала его себе ещё в детстве, когда читала сказки про Фэт Фрумоса, про отважного принца. "Некто" её любил. Он бежал к ней навстречу. Она верила, успокаивалась и засыпала.

Когда Антонина очнулась от краткого забытья, корабля в зоне видимости уже не было. К удивлению своему, это её не огорчило. Буйная красота природы завораживала, и Антонина, поцеловав усатую морду Муськи, отправилась разведывать местность. В траве кошка оживилась. Уши превратились в локаторы, буйный азарт охоты стал бросать её то на кузнечика, то на жука. "Тигра!" - довольно подумала женщина. Стало очень весело. Они разошлись так, что начали беззаботно гоняться друг за другом. Вокруг с ветки на ветки прыгали маленькие обезьянки, невиданные птицы взлетали в небо разноцветными фейерверками! Фантастика! Пресная вода на острове была. Съедобных растений и плодов было вдосталь. А на берегу плавали косяки рыб прямо под ногами. Женщину всё больше опьяняло дерзновенное желание задержаться здесь хоть на время, хоть на сколько получится... Её не пугали ни возможные шторма, дожди, ветра, ни безлюдность.  Только тут она поняла, как устала от человеческой недоброжелательности.

Под вечер Тоня собрала траву и листья, взгромоздилась на этот ворох вместе с кошкой, размышляя о том, как завтра придумает что-нибудь получше. Благо лианы могут служить верёвками, кокосовые волокна нитями. Открывшаяся ей свобода творчества так вдохновляла, что сон к ней пришёл впервые без "Некты".

Антонина спала, ей снился родной дом. Она видела всех знакомых детей двора с озорным Фёдором во главе. Снилась и сердитая бабушка Акулина, высовывающаяся из окна с криками: "Федька, паразит, домой!" И все попытки маленького друга спрятаться, лишь бы подольше задержаться на улице. Во сне почему-то лицо бабушки Акулины было лицом её мужа, а она вместо Феди сама пряталась под лавочкой. Сверху сидели дети, прикрывая её своими ногами, кормили чем придётся, лишь бы она не попала в зубы к акуле.

Антонина очень боялась своего мужа. Её попытки угодить ему всегда оканчивались провалом. Сделанная ею работа увеличивала его запросы. И получалось, чем больше она делала, тем сильнее он становился недоволен. Её жажда любить постоянно разбивалась о жёсткую действительность. Ночные ласки казались каким-то колдовством, потому что приходило утро, и её душа так сильно его раздражала, что женщина не знала куда деться. Ходила на цыпочках, говорила шёпотом. Её руки подавленно опускались вниз вместе с плечами. И в этой её неловкости он находил подтверждение своей теории о начальствующих и подчинённых. До свадьбы она верила в любовь - муж красиво ухаживал. Был обходителен и вежлив. Умел выслушивать - теперь слушала её только кошка. Тогда он даже два раза носил её на руках - на свадьбе, и в первую брачную ночь. Он сказал ей: "Как же тебе повезло! Я не пью, не курю, не гуляю!"

Наступило первое утро на острове. Вообще утро всегда было любимым временем Тони. Время, которое ещё некому было у неё отнять. Муж просыпался позже, врываясь в её пространство карающим чувством долга. А на острове было всё не так, рассвет матово окутывал деревья снизу доверху. Волны запахов неслись с моря, перемешиваясь и торжествуя местным неповторимым колоритом. Пели птицы. Их песня была гимном жизни, радостью и благодарностью за всё. Их песня была мудростью самой жизни. И Антонине хотелось раствориться в звуках, наполниться и впитать в себя единую с природой тягу жить. Хотелось выздороветь навсегда от муки, которая её пронизывала от человеческой агрессии, хотелось очиститься от всех навязанных страхов. Однако она вспомнила сон. Удивительно, что вчера ещё её никто не искал. Видимо муж проспал в шезлонге очень долго. Надо убрать следы своего пребывания, и Тоня разбросала ногой листья: "Господи, спаси меня от тех, которые хотят от меня больше, чем я могу дать..." Это была её личная молитва, в последние годы отчаянно срывающаяся в небо.

Весь день Тоня была рассеянна, тревожно поглядывая на море. Наконец на склоне дня заметила растущую точку на горизонте, схватила Муську и взобралась на огромный холм, притаившись за его вершиной. Муж отчалил от корабля на лодке и поплыл к острову. Сердце женщины отчаянно заколотилось. Она была слишком мягкая, чтобы бороться. Только плакала, как натянутая струна, и молила Бога, природу защитить её. Больше всего её терзало то, что рядом с мужем она теряла собственное добродушие и тепло. А его больше всего возмущало то, что посмев исчезнуть, жена сбросила на него все свои обязанности. Не барское это дело стирать, готовить, убирать, мыть за собой посуду. За его положительные черты кто-то обязан был всегда ухаживать за ним беспрекословно. И он сердито бродил по берегу и готов был наброситься на эту дуру с криком: "Тонька, паразитка, домой!" Но нигде не мог её найти.

Садилось солнце. Оно опустилось алым парусом в уплывающую лодку. Втиснутая в траву Ассоль, чем дальше уплывал её Грэй, тем глубже и спокойней дышала. И тем сильнее урчала, довольная своим удачным заплывом, кошка.