Семь таксистов и собака

Что такое? Кто таков? Почему без признаков? Ты за красных или белых?
- Я за голубых,
- За резиновых, губастых и за молодых?
Полицмейстер улыбнулся, натянул на морду маску, открыл сейф, оттуда ящик вытащил с перчатками.
- Ты снимай пока портки, длинны ли они или коротки, будем проводить дактилоскопическую экспертизу! Сверху, снизу! Сверху, снизу!
- В смысле снизу?
- Заниматься твоими отпечатками будем, пробивать твой код, надень пожалуйста маску и перчатки, у нас тут в обезьяннике нашелся один, пьёт клетчатку противовирусную, встать не может с пола и на этой почве воспаление у него в груди, а может в голове, постоянно просыпается, орёт и ставит ребром вопрос, что для человека полезней пепси или кола, а по официальным документам, я изучил вопрос, правильно бы было рассматривать эти напитки как пепси-кола и кока кола, но это не важно вы откуда, где ваша маска, где ваш код, вы понимаете в стране введен… где ваши перчатки? Почему один по городу ходите, без собаки.
- Собаки нету, я из Пермской волости буду идти в Ламборгинию, это небольшой городок на берегу Киева, а потом в Пекин, прикинь?
- С какой целью туда направляетесь, вы чем вообще занимаетесь? Где ваш QR- код, почему нету этих забавных циферок у вас на листке бумаги или в телефоне фотокарточка какая- нибудь должна остаться, вы регистрировались?
- Начальник, я из Пермской волости иду, и здесь впервые, новости я не смотрю, только рекламу в перерыве, остаточки волос и жира в трубах, домажор и папа может, вот это то что я не понаслышке знаю, а вы как я понял начальник здесь?
- Да. Я начальник, а ты без маски сейчас присядешь в обезьянник, в стране режим, очко у всех жим-жим, а он тут по метро гуляет, архитектуру изучает, я между прочим старший сержант Евгений Полицмейстер.
- Вот с этого и надо было начинать, а я майор Потапов, внешнее управление разведки советского союза.
- Товарищ майор, разрешите обратиться?
- Обращайтесь.
- Где Ваш QR-код? Иначе накажу тебя майор, поедешь в Коммунарку. 
Майор привстал, сестрички засмеялись, его штаны уже как полчаса на карантине, сандалии на мусорке, рубашкой в клеточку узбечка подметает пол, и нет в отделе ни одного знакомого человечка, вот попал, подумал он.
- Я ещё раз повторяю, Майор Потапов, внешнее управление разведки советского союза, пятнадцатый отдел, седьмой этаж потом направо и налево, семнадцатая комната от арки, восьмая полочка на стеллаже под знаком Би,
- Подробнее.
- Козел там ночью вечно блеет, а с верхней полки наблюдает комнатный орёл.
- Итак, майор, мне стало ясно, лояльности тебе не занимать и шуток тоже ты не понимаешь, по-человечески к тебе относится судьба, но и этого не замечаешь, я долго не могу вести с тобой беседы, там много очень много зараженных лиц и тел идут с обеда, ты посиди пока с ребятами из ЖЭКа, а я приду, запрос на твой QR уже отправлен,
- Да ты пойми сержант, я не отравлен. Пять вёдер спирта я вчера употребил, и пива мне глоток сейчас необходим, а то подохну в карантине от недостатка сил, что скажут офицеры, сержант приговорил?
Сержант задумался, из носа выдернул скупую прядь волос, чихнул, набрался сил и выдохнул, - вчера в районе «универа» словили парочку, он не болел, она болела, на Пальме Улофа их паковали, закрыли в хостеле, не выпускали, еду носил зеленый человечек, велосипед забрали, чтобы пешком носил, не нарушал скоростной режим и несколько холодных лет еще прожил. Так вот, в том хостеле злосчастном закрыли сорок неповинных душ, наряд Омона там установили, и бобика, который днем и ночью, сверкая синими огнями вокруг да около отеля кружит, сейчас уже не кружит, но кружил.
 Майор задумался и приуныл, дыру в трусах рукой прикрыл, бывает так, что абы как, сидит свинья на стуле, спит, хвост закрутился калачом, из дырок в пятаке сипит, подергивает плечом, свисают уши у нее до нежных складок подбородка, храпит, сморкается, плюет, заполнилась соплями глотка, а как проснется просвистит в просторной зале кренделями, из дырок в пятаке сипит, ночами белыми и днями.
- Скажи сержант, ты поневоле служить пошел?
- До армии работал в поле, вернулся, в селе работы не было, принял решение посвятить жизнь службе родине. На славу Отечества! Потапов, Ваше имя отчество? Где родился, где крестился?
Я не хотел быть отцом, Хотел стать сразу дедом, Как в армии стал таким Добрым молодцом, Кузнецом своего счастья и счастья жён своих и детей, Одна жена работала в госпитале при аэродроме, Вторая в лётной столовой, И долгое время лечился и кормился На вышеуказанных объектах. Между мной и этими женщинами ничего не было близкого, Кроме того, что в моих руках они ощущали себя токийскими артистками, что одна в белом колпаке, что вторая, любовь продолжалась без конца и края, целых два года военной службы по контракту в Израиле.
После первого ранения жил в госпитале, там родил второго ребенка, первого родил годом ранее, цыгане так нагадали, не хотел быть отцом, хотел стать сразу дедом, чтобы знания свои и всю свою мудрость передать еще несформированным морально человечкам, хотел гулять с ними по паркам, рассказывать истории из жизни, катать на велосипеде, обнимать по-дружески за плечики. Когда вернулся из долгой командировки дети выросли, стали взрослыми и получается, что упустил все-таки момент, не успел научить их жарить ленивые котлеты, не понырял с ними в Феодосии с пирса, не дал попробовать на вкус морские водоросли, так служба и прошла, левой, правой, стройся. На пенсии уже устроился на приличную работу, годы были не сладкие, отключали свет и воду, но с женами своими поддерживал контакт, потому что ждал внуков и хотел стать дедом, дедом с велосипедом, деревянной удочкой и теплым пледом. Помнится, когда был юным, гулял в свою очередь со своим великим дедом, тот знал толк воспитания маленьких человечков. Кормил персиками, вялеными бычками, пойманными в Северо-Крымском канале, каждое лето висели они на веревках на нашем балконе, вялились, сушились, отдыхали. Один раз меня нашли в ящике с персиками на этом балконе, поедателем персиков родные называли, был склонен. Прошло много лет, служба, ты как бы тоже военный, пойми правильно, наша доля сакральна, вдруг война, а мы голодны или женщины бесплодны, надо содержать себя в достатке, потому что эти гады в гуттаперчивых нарядах инициируют обряды. Это такой идентичный по химическому составу с натуральным каучуком высокомолекулярный углеводород (С5Н8)n (полимер 1,4-изопрена), его геометрический изомер (транс-форма), вследствие чего отличается значительно меньшей эластичностью. Так вот, на отдельных участках в Африке, строят для местных жителей городки, там живут в палатках африканские люди, а твоя палатка небось в Хрущевке, где-нибудь в Королеве?
- Нет, я проживаю на Рублёвке, но в Хрущевке, за продуктами катаемся в Ашан, однако, знаешь, у меня тоже была любовь, Светка, жена известного атлета, в моей Хрущевке появлялась раз в неделю, мы ели пели, детей мне светочка не родила, но очень верная была, заботилась как о котёнке, остались видеозаписи, периодически просматриваю, фотопленки,
- Хм, так Вы под колпаком?
- Пройдем майор, я покажу музей, он платный как в ГУМе туалет, с Вас сто рублей, они прошли в музей за клеткой, и полицмейстер показал, ассортимент.
- Смотри, здесь маски всех мастей: из глины, из резины, из камней, для чинов пониже из овчины,
- А где же тканевые экспонаты, где маски для военных, для космонавтов?
- Тканевые в ящиках лежат, по сто рублей за дюжину дрожат, те кто своей жизнью обеспокоены, или стало быть родственниками дорожат, берут из глины в основном, у нас ее не разбавляют сильно и получается довольно мощный антибактериальный аппарат, также на яйцах замешанные материалы используем, —он подвел потапова поближе,— такие экземпляры приобретают наши соотечественники временно проживающие в тюрьмах Лондона, Берлина и Парижа.
- А москвичи?
- Те в основном заказывают маски с надписью «москвич», так вот, мы вышли на IPO, уже торгуемся на бирже
- Ну, хорошо, ты удивил, давай мне «москвича» и камеру, где сидеть буду один.
- Пожалуйста, а в коммунарку вас когда?
- Я посижу один, подумаю, скажу.
- Потом к семи таксистам Вас переведу, но есть одна небольшая просьба, вернее маленький приказ, с таксистами поосторожнее, узнайте настроения людей, их нравы и мечты, попробуйте понять, не завелись ли в них глисты, - Майор смутился, - имеется ввиду, в их головах, глисты, —поправил полицмейстер.   
Но перевел немедля, и закрылась громко дверь, на нарах суетились несколько людей, через окошечко в стене сочился яркий свет, на деревянный стол пролился точно в угол, - таков от полицмейстера привет, - майор подумал, но голоса, их реплики и диалоги внутри каюты прервали его мысли, он прислушался, как если бы сидел в окопе в ранние годы своей службы.
- И братва лесная встанет, ранним утром на заре, интегрируется в стаи, лысая белобрысая братва с левого, а волосатая в намордниках, с правого края. Арендуют в элитных районах помещения,
- на повестке дня реализация актов импортозамещения.
Так дни пройдут, пять месяцев и годы, уйдут из моды усы витиеватые и бороды. И плов без мяса на крещенье, с лепешками сушеными закидывать укажут деревянными ложками.
- Реабилитируют кащея, кости мытые перемытые, крест килограммовый тысячу лет гниёт на шее. Разархивируют летописи всеми давно забытые, вспомнят всё, Шварценеггера, будущего президента США, Пушкина, Луначарского, Всех золотых рыбок и бабу у разбитого корыта, и деда мороза с носом розовым, что подарки приносил спасительные от капиталистического передоза.
- Нароют столько, что мало не покажется, князьям Скумбриевичам, кулакам Собакевичам, людям из Петрограда и москвичам Сидоровым и Петровым, с глазами как сопло Авроры и создателям и писателям, и остальным мечтателям, всем вместе их жизнь покажется в средствах массовой информации, конечно неважной, на здоровье конечно же скажется и на культуре развивающихся наций.
- И что, заберут у простого рабочего сисястый  кластер проституции?
- Это нет, никогда, ликвидируют субкультурные, хочу подчеркнуть, не культурные, а субкультурные, это как продукты и субпродукты, прошу не путать, воздуха у нас с вами здесь недостаточно, через это окно с решеткой не уйти, ведите себя порядочно.
- Возникнет совсем другая философия, связанная не с Кантом, Ницше и Буратино висящем на канате, и с остальными, которые в сожженных библиотеках всей земли до сих пор пылятся на своих аккуратно оборудованных нишах, а та, которая связала профили в сети. Профиль Миши, Лёши, Пети.
- А вы тут, взрослые мужики, сидите, письма подругам детства пишите, плюётесь, марки с изображением зверушек на конверты клеите. Хоть и таксисты все, но языками я смотрю владеете, а дальше больше изучать придется, китайский интегрируется в древнерусский, японского возьмёт два рыбьих глаза, у немцев заберёт еще с химической войны хранящиеся на складах противогазы, пол литра эсперанто в этот коктейль нальют возникшие народы, и говорить писать придётся на странном, доселе неизвестном белорусском. На белорусском, смешанным как литовский борщ, морковкой, бульбой, луком и свеклой, ребром животным и костяной ногой, который априори- древнерусский.
- А другие блюда подадут?
- Естественно, пока земля еще родит пшеницу, пока еще гордится рожью и другими злаками, нам предстоит вкусить такое множество миксированных смесей, таких кусочков мира лакомых, конечно, если успеем, пока не украдут.
- Все Вами перечисленное хранится строго в глубочайшей тайне, и охраняется сельхозминпромом,— послышался вдруг голос у параши,—и щи конечно же останутся, холодники, супы бразильские, китайские мотыльки, останется конечно же и мясо кормовое, германо—африканские колбасы на квадрокоптерах доставят в Бологое, где я родился жил, маршака читал, чуковского листал картинки, и ваши щи хлебал, хрустел хрящами за ушами, знакомился с трудами Ленина и Троцкого, от одного узнал о равноправии, а от второго о равноправии.
- И я читал, и брежнева и горбачева, о равноправии переживал помню в путяге, что поумирали они все, все таки хорошие были люди, заботились о народе, и в деревне, и на заводе в городе.
- В 85—м, помню ввели ограничения на продажу алкаголя,—он сделал ударение на слог второй, —так в новостях сразу тенденция на освобождение от этой заразы прокатилась, все по первому об этом сообщали, но сахара не стало, пили без него, чай. Мы здорово тогда жили, за бутылку водки людей хороших возили от новодевичьего кладбища до ваганьковского, там много хороших людей.
- Роботов припахают, солдат перестреляют, оставшихся в живых поувольняют.
- Назад в будущее вспомнят и всех ученых, профессоров, лаборантов и болеющих ими акробатов, медбратов, лыжников из Парижа, маникенщиц с грыжей, актеров, артистов заслуженных, осужденных клоунов, эквилибристов, тигров, львов, и мясорубов из подособок даниловского рынка попросят, через некоторое время тем или иным образом поубивают, по факту такого не бывает.
- Ну а грузчики погрузчики, дворники—братья людей из прошлого в намордниках, станут директорами и наоборот. Работать будут как папа карло, мама карло, фрида карло, как все карло на свете и будут гордится этим, пока не родится новый крот, который сдаст их всех снова, закроет рот. Этот крот, а именно, получеловек—полуробот, активирует системы организации домашнего быта, отключит свет и воду, карта крыта, две крестовые шестерки на погоны с Новым Годом!
- А Газ добывать, сейчас огнеопасно, в нашем шарике, в самом ядре, одинокий папа жарит мясо.
- Ясно, но мы постараемся его не тревожить, прикроемся противогазами, масками респираторными, как думаешь если увидит наши рожи, обидится сразу и навсегда?
- Да, балда, он не только обидится, он надуется и всем нам станет предвидеться, что как то мы пошли не туда, из своих любимых колхозов переселяться стали в красивые города, по три квартиры стали получать на брата по три квадрата, а жили ж как в деревне, помнишь? просторы под ногами, леса зеленые с лосями и волками, озера чистые как самогонка, бывало выйдешь из сарая, упадешь на землю матушку, потом ползешь проснувшись спозоранку до ближайшего ручья,
- Какое хозяйство было, батюшки, и курочки и утки и хрюшки, как пить дать, сейчас всех помню поименно, холодец, жюльен и антрекот, а молоко какое было из под моей Алисы, Алиски из под моей, жена варила молоко с чабрецом и жарила потом ириски, ириски с молоком,
- а сейчас?
- Сейчас жизнь не то что сучья, она какая то не понятная обывателю, где найдешь где потеряешь, не понять мне, некоторые вынырнули, а ты до сих пор ныряешь,
— причем не в озеро, в песок, — послышался вновь тонкий голосок в углу, возле параши.
Присутствующие встали, - привет папаша!
- А вы знаете, друзья, это неожиданно, так нельзя, я много лет с женой своей, детьми и внуками, гулял по воробъевым и нескучным паркам, тогда уже задумался почему нашу юго—западную ветку протянули до Коммунарки.
- А, как вас суда забрали?
- Стоял, пил пиво после работы, пришли двое, предложил сто рублей, у меня больше не было ребята, не взяли жмоты, протокол составили, отправили суда. Там люди ходят с бульдогами своими французскими, мне замечания делали, что остатки пива выливаю на землю из банки. А что, разве капли пива страшнее мочи этих хрюкающе—пукающих кривоногих? Ну и сам поссал конечно, за это и забрали, у них же вроде как палочная система, в конце месяца, это касается многих, пьющих и не пьющих, но я же в маске находился и в перчатках.
Зазвенели ключи, отворилась калитка, зашёл Полицмейстер, с животом, будто трёх гиппопотамов сожрал и шоколада плитку,-  ну что граждане москвичи, готовьте ложки, вилки, просрочку из подмосковья привезли, втащил три мешка субпродуктов, колбаса трех видов: отварная, копченая, вяленая, сыры грузинские, голландские, бельгийские, десять банок тушенки, вкусная, а главное—халяльная.
- А хлеб? Заинтересовался тот, который грабанул квартиру, работал без перчаток, по отпечаткам вычислили, в мытищах замели, неподфартило.
- Хлеба нет.
- Это ваш последний ответ?
- Да, а будете возникать отключим свет в раскошной камере в грядущем январе, там будете жить и Маркса изучать в библиотечном букваре.
- Харе, вы слышите меня, харе, мотор запустят в сентябре, о каком январе вы говорите и о какой стране, забыли где вы служите, давайте лучше споем любимые песни о нашей родине, из масок сошьём фриколор, известно ведь, что первая волна уже пройдена, ну же давайте обнимемся и споем все вместе, хором, дуэтом, а можно квартетом.
- Или втроем,—отметил Кукловозов, несите пузыри, сырки, как раньше возле гастронома, вы помните как было до развала?
- Нет, я родился в XXI веке, учился, потом пошел в армию, когда вернулся работы в селе не было, решил посвятить свою жизнь службе в органах, теперь я с вами, только вы с одной стороны решетки, а я с другой, в погонах, смотрю на вас внимательно. К примеру, Вы Кукловозов, за баранкой на рабочем месте пили водку и сбили человека, на красный свет, на пешеходном перекрестке.
- Не пил, я продезинфицировал маску специальным средством, наезда не было, он отскочил, через сквозной подъезд укрылся во дворах.
- Вы не рассказывайте нам сказки, на вашем регистраторе есть запись, где ясно видно он упал и убежал, наверное, в шоке.
- Так заявления не было.
- Поэтому вы здесь, а не в СИЗО.
Поели, стало хорошо, на лицах бородатых за три дня улыбки проявились,- Помню много лет назад у нас в Таджикистане дорогу строили китайцы, я еще школьником был, старшеклассником, бегали на Пяндж искать ракушки золотые, иногда через границу проникали, мы были маленькие, вольные птицы, однажды я узнал, что китайцы любят наших ишаков, тобишь ослов, заинтересовался, в чем же дело, больных ослов по 500 рублей на наши деньги покупали,
- что с ними делали, своих детей катали?
- Жрали, они змей наших в районе всех сожрали, ловили их, что то готовили со специями, иногда самых неразумных, несмышленых змеи убивали, возникал вопрос где хоронить китайцев, доходило до того что хоронить хотели на наших кладбищах, к старейшинам ходили места захоронений выкупать, хотя самим нам негде уж давно прилечь на славный путь дорожку, два кладбища в районе по два гектара, одно полностью заполнено, второе наполовину, так вот послали на хер их, а дальше судьба их неизвестна, видать просрали, дорога строится и ладно, значит всевышнему так надо.
- Ты начал говорить про ишаков,- послышался знакомый голос у параши.
- Да, смекнул я, мой друг хотел продать как раз такого, больного ишака, совсем он прихворал, а убивать его не было мочи, хотел продать, а там с ним будь что будет, другими способами никак, хоть отвези его на сотни километров, найдёт дорогу и придёт, ишак совсем не идиот.
Мы с другом заключили сделку, решу его вопрос, продам китайцам ишака калеку, тем более у них на них огромный спрос, товарищ мой остановился на «пятихаточной» купюре, я пошел дальше, прямо к ним.
—осёл вам нужен? -  говорю их бригадиру, -  он в знак согласия мне машет головой, четыреста, показывает шершавые ладони и четыре пальца.
- Нет, полторы, -  ответил я, на том сошлись, я деньги получил немедленно, мы с другом привели к ним в общежитие осла и наблюдаем, ему 500 досталось рубликов, и мне чуть-чуть за помощь - ждем.
Вывели китайцы ослика, и начали разделывать его, как барашка, ноги связали, руки, завернули трупик в рубашку, мон шерр заплакал вдруг, ведь это был его несчастный друг.
- А, что, я говорил ему, что эти точно ишака сожрут, не верил,
И вновь открылась дверь тяжелым вздохом, железным стоном нарушая тишину, мышиная возня и шепот обитателей каморки раздражает и то что выйти из нее никак нельзя, задумался сержант, решился полицмейстер, открыть таксистам тайный не приказ, указ, он сам боролся, так боролся справедливо и отчаянно, что сопли пузырями капали из глаз, на протоколы капал, на простых людей, замазывал корректором подтеки, когда возможно было, когда нет рвал и метал, смывал служебки в унитаз. Он подтянул штаны, три пуговицы застегннул на служебном костюме и будто на бумаге накропал, залепетал:
— друзья мои, хоть Вы все здесь отпетые бандиты, сидите за разбой, шантаж и клевету,
Мы все хотим , чтобы на лучезарной зорьке Вы в галстуках и пинжаках, бежали по полю золотому, маленькими оленёнками, претерпевая непреодолимый страх, туда, куда ведет одна дорога, туда где будет хорошо, как если бы Вас маленьких ещё в пеленках, бросали в море, но не страшно, как если бы вас маленьких подбрасывали в воздух на параде и вы орали не то от счастья или от душевной боли, или когда вы пили под забором в старости и были под контролем, или когда Вы еще студенты, в очках аля "Гена минус 8" или "Тема минус 10",  весело с желтыми зубами дискутируете в метро на темы коммерческих излишеств, считаете проценты загибая нежные пальчики.
Обсуждаете, роете, копаете в телеграмме своих одногрупников, а потом на спортивной в 00:30 расходитесь, ведь хорошие мальчики, разве это плохо?
Это все очень хорошо— наушники, очки, кроссовки, всем слава ортопедам, ухогорлоносам, офтальмологам, особенно затемненным, которые не любят солнца, боятся что и вы полюбите его, понимаете ситуация деликатная, в ваших организмах, частички мусора вселенной, кальций, стронций, эти частички очень вредные, урон организму колоссальный, к примеру, покрасились Вы, или перекрасились, что хуже, и волосы из бубна как пепел вон, ведь в каждом из Вас, поверьте каждом, такой увесистый сидит набор, четыре гриппа, трихомоноз, три рака и сольманелла навещает по ночам, вот честно без базара, как есть и наяву, когда последний раз вы виделись с врачами? И тишина, там с косами стоят, а если обратились бы, вам верно накропали на бумаге ангельский диагноз,—смерть, на той бумаге запятых и точек, да что точек, и вовсе знаков препинания не усмотреть, и что потом, самим решать, идти на паперть или в клеть?
А есть еще другие варианты?— послышался вдруг снова голос у параши,
— есть, Вы люди наши, ну что же вы как звери, осталось лет пятнадцать, двадцать, вприсядку потерпеть... и мир окрашен
Поручено мне сообщить Вам паразиты, что наш режим, а именно болезненное время в умах народа отложилось как ноша тяжеленная, но что поделать, так получилось, вы приняты на карантин. Теперь у вас одежда и обувка сменная, за это все придется заплатить, но плата эта, останется в камнях по всему миру, в известных городах Прибалтики и Украины, и в средней Азии останутся и в Приднестровье, и на Кавказе и в белорусском поле, будут стоять как истуканы, смотреть на звезды, которых уже нет, так вот у нас приказ, не раздраконить вас, а накормить, спать уложить, и через некоторое время довольных жизнью к женам отпустить, при этом, хочется добавить, все Вами совершенные проступки не актуальны, он посмотрел довольно на сидящих человеков, в длинную дудочку сложил набухшие от речи губки и просвистел, как будто бы на перекрестке садового кольца и улицы колхозной, вместо чебуреков выкинули бублики.