В желтом доннике

(Праздник Пресвятой Богородицы Казанской)

Одна только Гестия не покидает дома…
                Платон, «Федр», 247а



Мокро, еле бредёшь – желтый донник по груди,
словно снег в мандельштамовском сне.
Вон последняя ласточка сонной округи
нарезает круги в кривизне

вечереющих окских лугов… улетела.
Лишь на юге затлела звезда
сквозь белёсые пелены. Память запела
песнь «Усердной Заступнице». Да,

помню: зной, женский вой на пожарище, уголь
у мужчин на зубах, на плечах…
Упирается девочка веткой упругой
в почернелый излом кирпича,

и под глиняным сподом, под срубом спаленным,
на два локтя в земной толщине
обретается лик, как младенец, спелёнат
в полустлелом вишневом сукне,

где склонилась челом к безначальному Слову,
к Сыну, с кроткой печалью в очах
Дева-Мать, основание круга земного,
бытия негасимый Очаг.

И сиреневой глины молчащие недра
лобызаю, лицо приклонив,
прозревая глубины «Тимея» и «Федра»,
в желтом доннике греческий миф.

И за это явление силы и славы
из глухих земляных тайников
не сочту лишь бессмыслицей тошно-кровавой
боль и стыд всех российских веков.

И в пучине тупого и темного горя,
на ветрах коченеющих дней
без надежды плыву, не борясь и не споря,
как по пенным валам многошумного моря,
на квадратной дощечке Твоей.