***

День выдался неимоверно жаркий. Воздух дрожал, как над раскаленной сковородкой. Купола Исаакиевского собора слепили глаза. Фестивальный город жил своей праздничной жизнью. Живые бронзовые статуи, ангелы в сверкающих перьях, шуты на ходулях...
В полдень с купола храма скользнули две размытые тени. Несколько мгновений спустя из ворот вышли двое. Хромой падший ангел и  миниатюрная девушка с двумя льняными косами, уложенными в корону.
Черные перья ангела были изрядно истёрты.  Линия губ  нервно  перекошена. Загорелый до  черноты , со следами ожогов, мужчина был полной противоположностью белолицей куколке в огненном шёлке.
Если бы не фестиваль, эту странную пару непременно бы остановили на предмет выяснения личности. И адекватности. Черные , немного азиатские, глаза падшего были наполнены тьмой. Но кто станет смотреть в глаза инвалиду? А ну как станет жаловаться на жизнь и просить что нибудь?
- Почему девочка, с косичками? - громко, перекрикивая бодрую незатейливую песню,  спросил тот, что в перьях.
-  Надоело быть рогатым и козлоногим! Я, может быть, тоже нравиться хочу, - мило улыбнувшись, прозвенела  славянская красавица. - Я,  может, стихи люблю! - излучая очарование, продолжала девушка.
Как по заказу, где - то недалеко зазвучали стихи. Городской дворик был отдан поэтам, не очень известным, но очень активным. Кудрявый мужчина с натужным весельем декламировал что-то рифмованное, когда перед ним появилась красивая девушка в алом шелковом одеянии. За ней шел хромой телохранитель в костюме падшего ангела. Девушка закрыла рот поэта изящной кистью в черной кружевной перчатке.
- Нет, не надо этого... Вы сочините для меня что то особенное! Оставьте, ради всего святого, затрепанные рифмы. Найдите нужные слова. А я буду вдохновлять вас!
На поэта жалко было смотреть.  Он не мог произнести ни слова. Язык намертво прилип к иссушенной гортани. Слегка выпучив глаза, поэт запоминал черты незнакомки. Прекрасна, до боли...
Только чёртовы рифмы кровь - любовь и сердце-дверца летали в его голове как назойливые мухи и улетать не собирались.

- Значит так! - сказал в  микрофон тот, кто сегодня выглядел, как синеглазая красавица. - К полуночи принесёте мне по одному стихотворению! Идите и пишите!
- Зачем это? Все равно здесь нет гениев! Хотя... Есть и у них читатели, - устало вздохнул падший.
- Ну, ну! Веселее, крылатый! Каждому надо, чтобы в него верили!
Девушка рассмеялась. Очаровательные ямочки на щеках.
- Вы, конечно, несущий свет, но не будет ли это жестоко? Узнать, что ты бездарность?
- Я сегодня не собираюсь быть жестоким. Они сами поймут, есть ли в них талант. Я всего лишь пришпорил их. Да и в полночь мы будем уже в другом городе.
Ровно в двенадцать в  дворик шагнул кудрявый поэт. Никого. Он рассмеялся. Розыгрыш! Чертов Розыгрыш! Где вы, выходите! Включайте свет, давайте шарики!
Тишина...
Мужчина извлек из кармана листок и начал вглядываться в написанное. Потом скомкал бумагу и швырнул в урну.
- Не шедевр!
Поэт вдохнул поглубже живую ночь и покинул это странное место.
Каждому надо,  чтобы в него верили. Пусть даже это будет ... Хоть кто-нибудь.