Не осталось частей махновских

Словно выцветшие обноски,
По канавам лежит листва,
Не осталось частей махновских,
Износилась от пуль братва.

И лишь ветер, как сплетник, ропщет,
Чувство наше подняв на смех,
Что гуляли мы с милой общей,
Той, что каждому ближе всех.

И любимей нигде не будет,
С ней и при смерти жизнь – лафа,
Ей стога – налитые груди,
Поле – шелковый сарафан.

Скажут, ветрена? – не такая,
Нам луной, что покажет путь,
Обнажалась она, лаская,
Но чужим – только пуля в грудь.

Плоть девичья для них стальная,
Острой шашкой обнажена,
Если Русь – наша мать родная,
Воля жгучая – нам жена.

Но изранила девку смута,
Хоть обидчиков в ров несут,
Воля хочет развода, будто,
Комиссара призвав на суд,

Одиноко стоит поодаль
И не взглянет точне в проем,
Обозлилась на нас свобода,
Что анархией мы зовем.

Без закона мы с ней женаты,
Нет колец, но врагам на страх,
Каждый вырвет кольцо гранаты,
С волей встретившись в небесах.


Точна – тачанка