Лида

 Так как уважаемая редакция никак не может восстановить доступ к моей странице на прозе ру, то выкладываю рассказ сюда.

И всё-таки я ненавижу свою мать.
Да, да, дорогой читатель, это ужасные и злые слова, но сейчас как можно кратко я постараюсь пояснить тебе их суть, дабы ты понял всю дальнейшую историю, которую я хочу поведать.
 А ненавижу я свою мать  за то, что всегда ей милее были ужасные передачи по телевизору. Однажды маленькая я услышала там рассказ про расчленённых людей, убийства и изнасилования. Мне было года три. Я тогда ревела. Но мать просто усмехнулась, мол, выдумка это всё. Но нельзя детскому  подсознанию это втолковать и у меня начались навязчивые мысли. Но и только. Но о них никто не знал. Но позднее, получилось так, что я прошла в школу, друзей не заимела, стала изгоем… Мать  стала жаловаться на меня, вместо того, чтобы помочь. И мало того, она начала на меня клеветать. Всяко было: что я ей ножом угрожаю, что я агрессивна.  Мать тогда пить начала, а по пьяни она начинала меня докапываться и был эпизод, где я себе же нож к горлу приставила, мол, если мать от меня не отстанет, я совершу суицид.  Но тогда я уже по клевете три раза была в психиатрической клинике, где мать клеветала, как могла. Когда я пыталась обьяснять, что мать меня ненавидит , что порой она меня унижает сильно и вообще пьёт, то меня никто не слушал и лишь усмехались психиатры: ты же у нас уже лечилась. Дл них я рецидивистка. А я всё время истошно думала: за что? Почему я страдаю от того, чего не совершала? Но это было полбеды, ибо у меня были уже заболевания вестибулярного аппарата и больное сердце, а приём психотропных  только усугубил. И страшное было время, когда   ты, ранее здоровый человек превращался по милости эскулапов в инвалида.  И что на них сетовать? У них «замыленное око» и им надо бумажки заполнять, а не думать о том, что какого-то там пациента оклеветала дурная же, мракобесная мамаша…
А когда я слегла однажды с головокружением и смерти ждать приготовилась, так мне было погано, что мать сказала, что я всё выдумала и что это шизофрения и обманным путём «задним числом» отправила меня снова в психушку, где ни за что меня продержали на этот  раз аж два месяца, вместо одного, угрожая, что если я не подпишу соглашение на лечение, то останусь на полгода у них... И были там попытки изнасилования, и видела я медсестёр красивых, но злобных, могущих ударить тебя ни за что, с повадками людей из ревира или  концлагеря… И только тот, кто знаком с этой системой  или был там, как и я, поймёт меня, поймёт,  что  я не вру. Да мне и не зачем. Но сейчас совсем не об этом. Это я вкратце попыталась объяснить суть ненависти к матери, опуская моменты с её фразами, которыми она меня гнобила, её поступками… Её предательствами, пьянкой, ненавистной мною клеветой.
Когда в соцсетях некоторые девушки выкладывали фото со своими  матерями и подписями в стиле «мама-это ангел», мне всегда хотелось закричать дурниной в голос и написать в комментариях: «какой ангел?? Вы в своём уме?? Мать – это мразотная скоина и тварь поганая!!! « Но потом я понимала, что это мой частный случай и мне никогда не понять, что такое добрая и любящая мать…
Мне даже пришлось выйти фиктивно замуж за человека, который говорил, что влюблён в меня, даже после того, как я рассказала ему эту эпопею с психушками и попыткам меня изнасиловать, о моей матери, о поломанной моей психике… Вышла я за него только потому, что хотела защититься от матери, чтоб был человек, который меня защитит от неё. Я одинокая и еле ходящая, много раз пыталась и уйти из дома и работать, но здоровье  меня возвращало назад…
 Почему я сейчас всё это пишу? А потому что случился очередной скандал и подвыпившая мать начала докапываться до меня. Слово за слово.  Ей не нравилась правда о том, что её инвалидка – дочь, великовозрастная дрянь – её продукт. И было бесполезно кричать о том, куда она меня отправляла и что я пережила там. Мне даже снятся по сей день кошмары, глее я ору, реву, но меня она не слышит….
 Так вот. Мать снова начала звонить в полицию, дабы избавиться  от меня. Что не раз уже, как ты, мой дорогой читатель, понял из ранее мною написанного. И опять я не стану утомлять ужасом того, что  она в момент моего отсутствия избавлялась от моих домашних питомцев. И несколько раз делала это практически на моих глазах. Так скажи мне, читатель мой , я ли мазохистка любить после этого эту поганую мразь??? Родить ребёнка может любая дура, но воспитать…
 И вот сейчас я, услышав очередную её клевету в трубку, оделась как можно теплее, и , побросав в рюкзак лекарства, взявши на всякий случай трость (ходить-то тяжело)  и еды наспех, побежала как могла в лес, благо который находился недалеко от нашего частного сектора.

  Знаете, я частенько слышала о том, что некоторые дети частенько убегают из дома в силу различных обстоятельств. Я никогда этого не делала. Да и сейчас был дебют. Да и я не ребёнок. Я просто хочу  прекратить эту историю издевательства матери над моей психикой. Но не знаю как.  Да, сейчас просто спрятавшись в лесу, возможно, я не решу проблему.
 Тут вспомнилась знаменитая книга, приписанная эзотерике или как я называю – шизотерике- автора Вадима Зеланда под названием «Трансерфинг реальности».  Я слушала все части в аудиоформате  в исполнении чтеца по фамилии Черняк. И сейчас у меня в воспоминаниях зазвучал именно его бодрый, но одновременно успокаивающий голос: «сдайте себя в аренду». Что означало, отоносится к ситуации играючи. Я горько усмехнулась. Да-да, меня сейчас снова могут закрыть в чёртовой психушке ни за что и я ничего не смогу с этим поделать. Но не успела я подумать, как за спиной остановилась машина, судя по звуку мотора уазик  и раздался лай. Вот я идиотка, надо было уйти с тропинки! Но откуда ж я знала, что они так быстро найдут меня? Да ещё и собака походу с ними. Как будто я преступница. Волна негодования захлестнула меня. Я пулей ринулась влево, в кусты и побежала, перепрыгивая через кочки и астматически похрипывая, стараясь не кашельнуть. Я слышала, как сзади быстро шуршала листва и дышала собака. Я обернулась и увидела, что в действительности за мной гналась собака – немцкая овчарка.
В отличие от многих тех, кто был в детстве покусан собакой, я сохранила к ним любовь. А вот к людям – нет. Но сейчас я была готова атаковать – если она накинется на меня, главное  защитить свою шею и успеть дать щелбана ей в нос, это её обескуражит и она начнёт чихать. А если надо будет и ещё щелбана в нос пропишу и укушу.  И снова голос Черняка в голове уже про индуцированный переход, если чего-то испугаешься мол, то пиши пропало, туда и скатишься, вот прямо в то, чего испугался. Но сейчас у меня не было страха. И слава богу мы не в Америке и полиции пока не разрешено стрелять в убегающего… пока…
 И тут на меня напал раж и адреналин, я не чувствовала, что задыхаюсь, как ни странно, но слышала, что собака уже рядом и через пару секунд кинется на меня. И я уже была готова остановиться, присесть и выкинуть вперёд руку, и уже почти развернула корпус, как нога моя внезапно за что-то запнулась и я кубарем полетела куда-то вниз, как оказалось, в небольшую ямку, похожую на метеоритную, как я называла её в шутку. Это было знакомое место.
Угодив одной в рукой нечто жидкое, я попыталась сгруппировать и встать, дабы защититься, но внезапно в яму никто не прыгнул за мной. И я на секунду перестала дышать и снова через секунду услышала поскуливание и мотор подъезжающего уазика.
Я начала судорожно дышать и мысли спутались. Вдруг собака попала в капкан. Забыв про уазик и его пассажиров я кое как приподнялась на ямкой, около которой, как благо рос довольно густой куст какого-то растение и не смотря на осень, он всё ещё был ярко зелен и почти скрывал мою физиономию. Я посмотрела сквозь листву.

Где-то метрах в пяти уазик остановился. Из него вышла два мента.
-Найда! Ко мне! – крикнул один из них.
 Собака же, цела и невредима , слава богу, не в капкане, стояла метрах в трёх от ямы, из которой выглядывала я и смотрел куда-то помимо места моей локации, прижимала свои уши к голове  покатый круп к земле и скулила. Затем начала пятиться потихоньку. Потом присела, оскалилась и слабо зарычала. В её глазах мелькнул ужас и тут Найда заскулила, резко развернулась и побежала к уазику.
-Найда! Что с ней? – уже обратился мент к своему коллеге. А Найда уже залезла через открытую переднюю дверь в уазик и продолжила там скулеть.
Второй мент, которому был адресован вопрос, мрачно посмотрел в ту же сторону, в которую смотрела служебная собака и вглядываясь проговорил.
-Может, лося увидела? Или кабана.
 Чёрта-с-два! Я подскочила. Я не знаю, когда у них гон, но вдруг? Звери в брачный период не особо жалуют людей. А я со своими немощами с людьми то справиться не могу… Куда уж мне с лосём тягаться.
Мент повглядывался в даль ещё с минуты три. Я пыталась унять дыхание и боялась, что он придёт сюда, чтобы посмотреть, чего испугалась Найда, но, видимо, инстинкт самосохранения и страх встретиться с разъярённым Пумбой или Буллвинклем взял своё над служителем Фемиды и он начал поворачиваться в сторону авто, откуда уже крикнул коллега:
-Слышь, да поехали, стрёмно мне.- и мент завёл мотор. Пока коллега залезал в тачку и матерился, видимо, тоже наступил на что-то, только в отличие от меня не рукой, а ногой, и отряхивая ботинок, садился в джип, я тоже почувствовала, что мне стрёмно и использовала момент – кинулась бежать из ямы прочь, как могла. Забыв или наплевав на диких зверей.
 И когда я  по моим меркам убежала на довольно приличное расстояние и не стало слышно мотора автомобиля, я просто остановила бег, и хватаясь за кустарники шла вперёд, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, которое стучало в висках и казалось, что секунда и начнётся головокружение и голова тупо лопнет. Мне было плохо. Я громко и отчаянно дышала с хрипом и кашлем. В конце концов, я медленно остановилась  и присела. Ещё с полчаса откашлявшись в рукав, помотав головой, я таки кое-как стала дышать чуть ровнее и скоро, помимо сердца в левом ухе и своего дыхания я начала слышать чириканье птиц, шевеление листвы, треск деревьем. Я медленно огляделась: вокруг меня был лес. Пока всё ещё относительно зелёный с жёлтыми проседями, он окружал меня серыми стволами тонкими молодых лип и редких  сосен; слегка покачивающихся и шевелящих седеющих или желтеющих лиственными головами  и казалось, будто лес и впрямь осознанно живой и вот он, глядя на неудачницу меня, качает головой- верхушкой и ветвями –руками, охает и ахает. Мол, как же так ты, девонька, третий десяток тебе, а ты по лесам бегаешь, больная, чахнешь от астмы.
 На несколько секунд я услышала всё это, но потом рациональное мышление вернулось и я задала вслух себе вопрос: «и что дальше? Нельзя просто здесь сидеть». И я встала. Постепенно. Но в глазах всё равно потемнело. Когда цветные мушки из глаз ушли, я пошла в сторону как мне казалось, откуда я убежала. Врядли, думала я, менты сюда вернутся. И тут я вспомнила про кабанов и лосей. И про Черняка, и про страх и что нельзя бояться. В конце концов, если меня загрызут , затопчут, то так мне и надо. Пусть умру от зверей, а не от поганых врачей псхиатрической клиники. Эта мысль показалась мне настолько утешительной, что я , несмотря на расшатанный свой вестибулярный аппарат, бодро зашагала вперёд.
 И надо, дорогой мой читатель, но ни в коем разе не назло тебе, вспомнить про трансерфинг,  который я кратко буду называть ТС и про то, что если ты будешь шибко радоваться, то как и в случае с сильным страхом, равновесные силы тебе щелчок в нос дадут и будешь ты, как та собака если не чихать обескуражено, то прижав пятую точку поскуливать и винить себя. И в этом случае рекомендуют поблагодарить те высшие силы, в которые ты веришь, приписать им победу или причину радости, дабы избежать щелчка по своему шнобелю. Но я этого сделать не успела и вскоре поняла, что… заблудилась!
 Я достала телефон и посмотрела на время: было половина четвёртого и скоро начнёт  смеркаться. Я включила компас. Было облачно и солнца не было видно. Я определила восток и решила двигаться в сторону востока. У меня топографический кретинизм, но мне казалось, что так я выйду к дому.  Но и тут меня ждала досада, если сказать не разочарование- я не вышла и не нашла даже дорогу. Попетляв в разные стороны света в поисках дороги, я устало села, прислонившись к молодой липе, достала небольшую бутылку воды и кусок хлеба.  Выпила таблетку опосля и заметила, что свет начинает меркнуть и скоро наступит тьма.  Стараясь подавить нарастающее отчаяние, но помня, что по ТС опять таки нельзя бороться с эмоциями, но и накручивать себя нельзя, я как могла напрягла слух, дабы услышать хоть какой-то шум цивилизации и по возможности выдвинуться на него, но через полчаса я поняла, что не слышно ни лая собак, ни криков детей, ни шума автомобилей… В голову же начали закрадываться мысли, навеянные просмотренными триллерами. А что, если я не смогла там отдышаться и умерла? И сейчас я где-то в месте, которое вроде лимбом называют и мытарствую тут? За что? Чем я грешна? На ум пока только приходила ненависть к матери, но я рационально, как обычно делают психологи объяснила, что это нормально, ненавидеть человека, который сломал тебе жизнь, только не нужно пускаться в месть, а осознать, что эмоции преходящи. И да, мать – это не святое. Если родила – это не значит, что надо считать женщину после этого святой, в каких бы муках она ни рожала , это её выбор и твоей вины тут нет.
  Пока я бубнила себе под нос, я шла, собирая попутно сухие ветви  себе на ночлег. Разжигать костёр, я естественно не буду, а то вдруг по закону подлости найдут и обвинят в поджоге леса, кто знает. Просто завалюсь ими , чтоб теплее было. Мёрзнуть мне нельзя. Не дай бог какой приступ.
 Также я  размышляла над тем, чтобы позвонить. Но то ли гордыня, то ли страх не давали мне этого сделать и потом, я не знаю, может, я в аффекте была и как далеко в этом состоянии я ушла, посему я отключила телефон , чтобы батарея не разрядилась. Утро вечера мудренее, в любом случае надо попытаться дотянуть до утра, не накрутив себя.
 Уже почти стемнело. Да так, что на фоне облачного вечернего неба я едва различала силуэты деревьев. Долго вверх смотреть мне было нельзя – голова чумела и начинало меня качать. Я  почти на ощупь дошла до какого-то толстого дерева и привалила к нему кучу собранных веток. Покачиваясь, я присела, прислонившись   к стволу то ли сосны, то ли старой липы, чувствуя гудение в голове, нащупала  в кармане брюк старую зажигалку с фонариком. Убедившись, что не потеряла, достала  из рюкзака ещё одну куртку и обмотавшиь ею попыталась прислонить голову к дереву так, чтобы не кружило.
 Знаете, когда летом в жаркую погоду плывёшь по озеру или реке и метами воджа такая застойная тёплая или когда гуляешь, тоже такие места попадаются, и ты окунаешься в эту тёплую ванну воды или воздуха и тебя приятно и тепло. Сейчас же в осеннюю погоду редко так было. Да и пока я шла по лесу таких воздушных ванн не встретила. И воздух сейчас был с прохладцей. Но слава богу пока не совсем холодный. И осенью бывают тёплые ночи. И очень надеюсь, что дождь не пойдёт.
 А мне тем временем было плоховато физически. Замотавши голову в платок, а поверх надев тёплую шапочку, я всё пыталась закрыть глаза. Но меня тянуло куда-то в сторону, вело зрачки и я просто не выдержав привстала и подумала о том, чтобы заплакать, вспомнив всю свою судьбинушку и горюшко, посетовать на неё. А прохладный воздух меж тем вползал в нос, пропитывал мою куртёшку холодинкой. И почему-то передж глазами встала картина той жизни из психушки. И почему-то вспомнилась одна пациентка. Помню, как я угощала её вафлей. Хотя у неё был диабет, она не отказывалась. Вроде она была вполне нормальна. Знаете ли, когда ты попадаешь в столь необычную среду, где половина орёт благим матом и половина этой половины злой медперсонал, а вторая половина либо слюни и сопли пускает и лишь единицы, кто с депрессией или по их словам как ты совершенно нормальный, то ты начинаешь уже подозревать в неадекватности всех.
 Кстати, эту пациентку звали Лида. Полная, большая женщина без одного глаза. Когда я спросила её, что с ним, где глаз, Лида спокойно ответила, что сама себе выцарапала, когда душевно было плохо. Ещё я помню, что Лида говорила, что работала в селе ветеринаром…  Сама Лида была похожа на большую медведицу. Когда гуляла по коридорам, её большая фигура передвигалась вразвалку, единственный карий глаз смотрел грустно вперёд, коричневые короткие волосы напоминали мне цвет медвежьей шерсти. И так вразвалку, как медведь-шатун она гуляла с остальными по коридору, свесив вдоль полного тела крупные руки, которые свисали дугами, огибая тучные бока; ноги , хоть и не косолапили, но тоже были крупные. И вся она мне напоминала потерянную, запертую в клетку медведицу. Вроде, её выписали раньше меня… Там многих неадекватов, которым  до выписки надо ждать свиста рака выписывали, а меня, которую ни за что… И сейчас, вспоминая именно эту Лиду, наверное потому, что ассоциация с медведем была для меня уходом от реальности, где я ненавижу человеческую сущность, но у меня на глаза наворачивались слёзы.
Мне было жаль эту большую, одноглазую женщину.
-Надеюсь, у тебя сейчас всё хорошо, Лида.- сказала я вслух всхлипывая. И тут, то ли от нахлынувших эмоций, то ли погода реально начала меняться, я почувствовала, как сначала лицо, потом и куртёшка сквозь мой «валежник» веток, который лежал поверх меня, начинает обволакивать тепло, проникать сквозь ветки. Отогрелось холодное лицо, нос и даже вечно холодные конечности рук и ног. И тут появилась сквозь слёзы, будто вспыхнул слабенький метеорит мысль о том, что я умерла и милосердная мысль меня согрела. Но это мысль  почему-то также быстро потухла, подобно тому же метеору.  Я очень сильно устала от сегодняшних мытарств, кашля и головокружений, что тепло начало меня потихоньку морить сном, и уже сознание затуманивалось, и почему-то казалось, будто рядом кто-то сопит, прями как та Лида, когда ходила  по коридору или сидела спокойно рядом. И этот кто-то будто обнимает  и я чувствую это тёплое объятие. Кто это? Кабан? Лось? Волк? А может, медведь? Крайине два тут не водятся. По крайней мере, медведь-то точно… А вот волк. Вот бабушка рассказывала, когда она работала киномехаником  в молодости и поздно приходилось возвращаться домой, а мы живём около леса, то она боялась рыси, водилась когда-то. Но потом её вроде убили. Кто дже это тогда? Ах, да, забыла про косуль и про лис. Надеюсь, не проснусь от страшной боли, когда кто-то из хищников вонзит в мою болезненную плоть свои  клыки.
Клыки… Ну и пусть ест. Это была крайняя мысль, которая промелькнула у меня в сознании перед сном и я окунулась в объятия морфея. Или медведя… или волка… Хотя на счёт крайних двух не уверена…
  Спала я, как ни странно, без кошмаров. Вроде что-то снилось. Вроде я бежала по лесу, не касаясь ногами ветвей и пней. Потом проскочила мысль, что вдруг споткнусь и я споткнулась. И усилием воли вновь заставила себя парить над землёй, но гравитация была беспощадна. Или, как говорилось в ТС – намерение, внешнее, которое работает без задержек во сне и всё, о чём подумаешь во сне же сбывается мгновенно.  Потом в этом же сне были мысли о том, что сон вещий, и опять по ТС  сны не могут вещими с его точки зрения…
  Я спала и даже свет, который здесь был всюду и не было окон, чтобы задёрнуть гардину, не мешал мне. Но окончательно я проснулась, когда поняла, что начинаю реально мёрзнуть. Я вскочила и наспех сделав гимнастику для головы, убедившись, что не кружится, что лёгкие и спина не простужены, я выпила таблетку, съела остатки хлеба с печеньем и кусочком дешёвой отвратительной колбасы, которую бросила рюкзак наспех, которая сейчас мне показалась вполне съедобной, не считая неприятный привкус, напминающий собачий запах, я встала, размялась. Поблагодарила дерево и место за ночлег, потому что я сентиметельна, обняв его и поцеловав в кору снова достала телефон, но решила не включать его и двинулась снова упрямо на восток. Почему-то промелькнула мысль позвонить своему фиктивному мужу Дане, но у меня не было денег на балансе, да и Данил живёт очень далеко, вряд ли чем поможет. Это была безысходная мысль, которая не придавала радости и бодрости. Я снова  успокоила себя тем, что лучше умереть здесь, чем там. Но мысль уже не так быстро и эффективно успокоила меня. Возможно, потому что я не понимала, как далеко я от города и реально, что если как в тех фильмах я уже давно умерла… Вспомнила фильм «Море деревьев»…
 И снова я шла. Уставала, отдыхала и понимала, что просто останусь тут, без еды, истощённая и заморенная. Ну, лекарства есть и немножко воды в бутылке. Но лекарства надо во время приёма пищи, а так может интоксикация быть.
 И роились мысли. И по советам ТС я наблюдала за тем, как мысли летят. Старалась визуализировать, что я дома, в тепле, у компа пью чай с конфетками и бутербродом. И чай горячий… И по мере того, как я всё шла, а никуда не выходила, надежда таяла. И снова голос Черняка «надежды для слабаков», и я в отчаянии вслух заматерилась:
-Да какого ж рожна! Я не знаю где я! То бишь знаю, в лесу… Но в этом ли мире вообще?? На этом ли свте?? А ты мне, мать твою, про надежды! Про слабаков! Да, я слабак! Но…
Не успела я закончить диалог с мыслями из воспоминаний и поймать себя на мысли что отвечаю им, а это не есть великолепно, как я услышала… стрельбу. Периодические выстрелы с небольшим интервалом, вроде стреляли из двух орудий, так как интервалы порой заглушались тут же новым выстрелом, а для перезаряда нужно время.
«Из пистолета Макарова стреляют»  почему-то пронеслось в мыслях. Я не знаток оружия и скорее всего сработала ассоциация с двумя вчерашними полицейскими. Вдруг они  опять вернулись.  Но эти мысли были ничто, по сравнение с внезапно нарастающей радостью. И уже вспомнив про те самые пресловутые равновесные силы и закон подлости, я, подготовив себя к плохому пошла на эти звуки, старясь не хрустеть ветками. И уже не боялась, что меня застрелят. Но тут меня остановил крик. И снова мне вспомнились вчерашние менты. Нет, ну навряд ли это кто-то салют устроил… хотя, народ и отбитый тут есть, и праздник средь недели устролить могут.
 Крик был мужской.
-АААаа!! В тачку залезай!!! Поехали отсюда!!! – проорал голо и был слышен хриплый и надрывистый ла. –Найда, ко мне!!!
 Найда!!!
Я уже без раздумий помчалась туда. И мне было неважно, чего они испугались. Я неслась со всех ног. Но  быстро устала и снова,как и вчера споткнулась. Но не полетела я в яму, ту её не было, следовательно, это другое место и дороги не видно, не видно колеи от протекторов шин. Я  села, потирая ногу и пыталась отдышаться. Когда встала, то поняла, что даже заплакать не могу. – слабый хрип вырывался из груди, а слёзы не хотели литься. От отчаяния я уже не знала, что делать, я просто тупо куда –то шла и задыхалась от попыток плакать. Было просто отчаяние и непонимание, ведь вроде рядом было слышно! Мираж ли ? Аберрация ли слуховая? Что такое аберрация? Куда идти теперь.
Не знаю, сколько прошло времени, пока я так шла с всхлипами и влажными  глазами.  Но в конце концов я просто отсановилась и прижалась к стволу какого- то дерева. Мне было плевать, осина это или липа. Оли берёза. Или сосна.
 И снова, как вчера, я услышала шёпот деревьев, видела, как они качают головами, сетуя на мою жизненную безалаберность.
 -Да в чём я виновата? – дрожащим голосом пролепетала я. – Может, вы хотите, чтоб я насильно  полюбила свою ненавистную мать? Чтоб простила её? Нет! Так знайте, это пусть бог её прощает! А мне просто плевать на неё. И если я сейчас попаду в ад – то пусть! Против души без искренности нет  раскаяния!
  Прохладный воздух вползал в рот и лёгкие и я закашлялась. Когда я кашельнула последний раз, пропустив мысль о том, что странный какой –то то тот свет, что я не исцелилась тут, (Ах, да, это ад. Как я забыла.), то вдруг снова почувствовала нарастающее тепло. Я так устала от еретических мыслей, что тупо плюнула на то, что же будет дальше.
 Тепло стало уже реально  отчётливо осязаемым через куртку. Я сняла её  и пошла по –тихоньку вперёд, ибо стало уж очень тепло по меркам даже такой осени, и уж слишком резко. И я решила выйти из этой ванны, чтобы найти воздух прохладнее и вообще хоть куда-то пойти, а не быть на одном месте, ожидая не знамо чего.
 Как вдруг, впереди из –за кустов, которые резко колыхнулись и некоторые даже треснули так, будто кто-то их отодвинул, будто бы соткалось из воздуха нечто гигантское, коричневое, похожее на большую мохнатую гору ли, что ли это было…
Неужели йети?
  Нечто двигалось в мою сторону довольно быстро. Сначала  меня сковал страх, но потом я выдохнула,  сама не зная почему. Существо остановилось.
  Оно шумно дышало и стояло на четырёх лапах. Я разинула рот. Это был огромный медведь.
И надо заметить, что в зоопарке я видела бурых медведей, но чтобы таких размеров… То ли четыре, то ли пять метров в высоту.  Медведь шумно дышал, двигал курносым носом.
Я всё стояла, разинув варежку. В воспоминаниях проносились уроки ОБЖ в шкрле, что надо сделать вид, что ты больше медведя ростом, взять палку, шуметь, двинуться бесстрашно на хозяина тайги… Но я просто не могла понять, какого размера и как сорвать такую ветвь. Да тут целое деревце надо сломать! Что я, Геракакл?
 Страха не было  и меня это удивляло, хотя я этого не осознавала.
 Медведь двинулся ближе ко мне. Я дёрнула плечом, но не сдвинулась с места. Бежать было смешно и бессмысленно. Если только мишка не офигеет от наглости и не остановится, разинув уже свою клыкастую варежку.
  Медведь подошёл ближе. Казалось мне, что времени нет вообще.  Я смотрела медведю в лицо, точнее в морду, стараясь не смотреть в глаза.  Или наоборот надо было ? и почему нельзя в глаза смотреть?
 И ьтут я увидела, что у медведя нет одного глаза. Неужели стрелявшие попали? Тогда почему медведь жив? Ах, нет, рана-то сухая… Уже стреляный, воробей.. не воробей, конечно. Далеко не воробей, а уж близко и тем более. Скорее, какой-то аномально- огромный  медведь. Может, из  Припятских лесов пришёл? Есть ли там леса.. тьфу-ты, какая Припять!
  Тут медведь сел на огромную попу. Кустарники жалобно застонали под ним. Медведь сидел тихо и смирно, как цирковой и начал протягивать ко мне гигантскую лапу.
 Он так и держал её и смотрел на меня, по-жалобному  и издал слабый рык или ворчание и оно настолько показалось мне жалобным, что я ни разу не подумала. Что медведь-то может хитрит, как человек, и тоже протянула руку вперёд. И так мы  медленно тянули друг к другу конечности, пока они не соприкоснулись.
 Боже, это не мираж.
А ощупь я почувствовала твёрдый коготь и исходящее тепло от лапы. Какое-то мнгновение прикосновение длилось. Но потом медведь опустил лапу и я вздрогнула. Но медведь вдруг резко… развернулся и очень тихо и медленно переваливаясь пошёл куда-то прочь.
 И тут,  почувствовала, что моё тело обмякло и дрожит. Я медленно опустилась на колени, трясясь, я выдохнула на последнем дыхании громко, со словом:
-Лида!!!
  Эхо разнеслось по лесу.
 Из глаз у меня полились  ручьём слёзы.  Медведь или медведица, кто это был, обернулась. И сквозь мутное стекло слёз я увидела или мне это показалось, что на морде одноголазого медведя появилось то, что люди называю улыбкой. Медведица развернулась и снова встала на задние лапы. А передней она показала , как снова мне показалось, куда то вперёд. Я всё не моглане могла сдержать слёз. Меня колотило. Сквозь слёзы я видела, как медведица показав лапой куда-то вперёд, проревела что-то на своём языке и также медленно, с очередной порцией моих слёз. Будто бы раствоилась в воздухе.
 Меня  поразило всё увиденное до глубины души. И то, что это точно не сон я чётко осознавала и ощущала. Что это было не знаю. Когда меня начали отпускать эмоции, я вытерев слёзхы. Увидела на земле какой-то целлофановый пакетик в том месте. Где сидела медведица. Я подошла ибез опаски подняла его- там лежали несколько вафель.  И снова, стараясь не провоцировать себя на психоз, я прижала к груди пакетик, и пошла в сторону, в которую медведица указала лапой. Нельзя есть вафли, хоть и очень хотелось, ведь нужно доказательство увиденного. Так. Стоп. И что? Что я скажу. Что медведица  откликнулась на имя Лида и презентовала пакетик с вафлями? Бред? Бред. Дурка обеспечена. И с этими мыслями я разорвала пакетик и съела по дороге вафле, жадно, не боясь поперхнуться. И тут, о чудо! Впереди , сквозь деревья замаячил свет. А главное – шум! Я слышала шум нашего города: кричали дети, кукарекали петухи, шумели редкие авто, у кого-то в одной из машин играла  громко дурацкая попсовая музыка. С радостью на глазах я кинулась в город.

  Дома уже около двора, ви димо услышав шум ворот,  выбежал  меня встречать Даня.
- Ты приехал?- удивилась я. Несмотря на то, что человек для меня своим бездействием ранее в моей жизне был чужим, я была рада его видеть.
 -Ты где была? – тряс он меня за плечи.
Тут вышла мать. И, видимо, по моему взгляду, который изменился Даня понял и замолчал.
 Я молча прошла в дом.
 Я легла на бочок в свою уютную кровать, блаженно вытягивая  ноги и прижимая их потом к себе.
 Даня прилёг рядом и обнял меня за плечо.
-Знаешь, я видела медведицу Лиду. – сказала я улыбаясь.
Даня знал о моих ассоциациях с той женщиной, но, несмотря на наше редкое общение он уже привык к моими причудам и по-доброму пробормотал.
-Да? Ту самую? Без глаза?
-Ага.-кивнула в подушку я.
 Следующие несколько дней я провалаялась с небольшой температурой и слабостью. Потом приходил некий человек в гражданском, показывал удостоверение федеральной службы и долго меня расспрашивал о том, не видела ли я чего в лесу. Я немного молчала, делая вид, будто вспоминаю и сказала, что нет. Потом он почему-то спросил, не хочу ли я пожаловаться на работу местной полиции, на что я также сказала, немного подумав. Что пока не хочу, и улыбнулась.
 - Ну, смотрите. А то они учудили тут. Все обоймы воздух поистратили.  Говорят, медведя видели огромного. Откуда здесь они? С перепоя большого? Собаку вот жалко…- протянул мужчина.
-Боже. А что с ней?
- Да ничего.- засмеялся мужик.- Напугали пса.  Собака небось не только медведей, но и поехавшие крыши не видела. Уж они-то рассказывали, как та тряслась и рычала долго.
  Смеясь, мужчина ушёл, оставив визитку с номером.
 А я поняла, что чтобы также крышей не поехать, надо принять произошедшее как данность. Ведь медведь-то по сути мне помог… Можно и так посудить. А то, что размеры огромны и совпадения странные, ну что ж. Ну, вот так оно, возможно, бывает.
 Потом взяв банку  с малиновым вареньем и немного вафель, мы с Даней пошли в лес. Я оставила на ближайшем пне угощение и крикнула «Лида!». Эхо разнеслось.
 Данил, смотрел на мою причуду, подняв брови, но я знала. Что его это и не особо удивляет.
 -Думаешь, она придёт?- спросил он.
Я пожала плечами.
 -Не знаю. Во всяком случае угощение кто-то заберёт.
 И мы пошли назад, оставив угощение на пеньке.
 Кстати, в тот день  мать набрехала, никакую  полицию она не вызывала, просто сделала вид. 
Я не знаю, кого искаи менты в лесу.
 И да, я нашла Найду. Та откликнулась на имя, но была на поводке и поэтому не подошла. Зато мне разрешили угостить её. Я принесла ей кусок  варёной говядины на мосле.
-Молодец. Заслужила, служака. – посмеялась я и потрепала довольную собаку по холке.
  На счёт медведицы. Угощение пропало с пенька вместе с банкой. Нигде поблизости ничего не валялось. Думаю, взяли люди.  Собакам наврядли по вкусу банка, пусть и с вареньем.  Лиду больше с тех пор не видела, и никто не говорил о том, что видел медведя. Тех полицаев не уволили. Вроде просто выговор сделали, что пьяные на рабочем месте, посмеялись, пригрозили, что уволят и забыли.  Найда также служит в деревенской нашей полиции, и, судя по всему уже чувствует себя бывалой собакой, видевшей нечто. Это можно заметить по её порой высокомерной морде.
 Иногда я всё-таки прихожу в лес, к тому пню и кричу иногда, зову»Лидааааа!» и эхо разносит зов по лесу, который утопает в шелесте  деревьев, которые часто покачивают ветвями и смотрят на меня, будто с упрёком в моей безалаберности.