Листая старые журналы 301

                М О Й  О Т Е Ц

Он был худощав и насвистывал старый, давно позабытый мотив,
И к жёсткому чубчику ежеминутно его пятерня прикасалась.
Он так и запомнился мне на прощанье, к порогу лицо обратив…
Эх, жизнь быстротечная!.. но бесконечной ему почему-то
                казалась.

Его расстреляли на майском рассвете. И вот он уже далеко.
Всё те же леса, водопады, дороги и запах акации острый.
А кто-то ж кричал: «Ни убий!» одинокий, и в это поверить
                легко,
Но бредили кровью и местью святою все прочие братья и
                сёстры.

И время отца моего молодого печальный развеяло прах,
и нету надгробья, и памяти негде над прахом склониться
                рыдая.
А те, что виновны в убийстве, и сами давно уже все в
                небесах.
И там, в вышине, их безвестная стая кружится, редея и тая.

В учебниках школьных покуда безмолвны и пуля, и и пламя,
                и плеть.
Но чьё-то перо уже пишет и пишет о том, что пока
                безымянно.
И нам остаётся, пока суть да дело, не грезить, а плакать
                и петь.
И слёзы мои солоны и горючи, и голос прекрасен… как
                странно!

Булат Окуджава
(«Дружба народов», 1988, № 1)