Метро

  Она стояла у края, едва наступив на жёлтую полосу. Ветер трепал ее юбку и распущенные волосы, без разрешения врезался в лицо и окутывал нежеланной прохладой открытые плечи.
  Вагоны метро шумят как море. Шелест листьев тут заменяют шпалы. Рельсы, рельсы...резво, тонко режут воздух пропитанный годами. Странно пахнет в метро. Хоть и разные станции - островки, запах один. Одиночеством пахнет, темнотой. Ветер здесь как заключённый. Скитается от островка к островку. Люди как песчинки. Россыпью с вагонов вываливаются. Раскатываются как бисер. И совсем земля не давит. Потому что все песчинки взбираются к свету. Пахнет печалью и маслом машинным. Прозрачный узник играет волосами женщин, тканью одежды. Это удел его развлечений. Обволакивает незнакомые лица, но почти каждый морщится, только остывшие песчинки не реагируют на его забавы. Принимают таким какой есть. Холодно всегда, не потому что нет солнца. Холодно потому что остывшие песчинки оставляют свой холод, и он копится годами. Промасливается, консервируется. Шум моря становится ближе. Слайсы воздуха накладываются пластами, по особому рецепту рельс. Пара солнц виднеется с густой темноты, подобно сверхновым звездам. Приближается главный житель, переваривающий песок.
  Она стояла у края, заступив за жёлтую полосу. Ветер беспощадно трепал её юбку и волосы. Шум моря становился отчётливей. Светила озаряли гущу темноты. Секунды становились вечностью, время замерло. Прошли миллиарды лет, солнца будто собрались взорваться. Житель не успел прибыть к островку, как секунды стали самими собою. Она сделала шаг от жёлтой полосы. Рассыпался бисер, и песчинки взбирались к свету. Воздух продолжил консервироваться, пропитываясь годами. Узник замер, так и оставшись на том островке, где забавлялся с ее волосами и без спроса трепал её юбку. Теплее не стало. В песке не счесть песчинок.

2017 г.