Игорь Барах Неисчезающие тени Холокоста

   Игорь Барах

        Неисчезающие тени Холокоста! 

Век двадцать первый, как и прежние, не прост.
На то, что было, надвигается затмение.
И забывается кровавый Холокост,
И, как в тумане, исчезает преступление.
Хоть тяжело, но нужно в прошлое взглянуть,
Назвать свершивших те убийства поименно.
Ведь смог же кто-то от Фемиды улизнуть,
И в Нюренберге не быть осужденным.
Шесть миллионов! В это верите всерьез?!
Их много больше, вы по переписям сверьте.
Куда девались океаны горьких слез?
Где крик отчаяния и где дыхание смерти?
Шесть миллионов! Но ни слова нет о тех,
Кто предавал и убивал, хоть был соседом.
Забыв о том, что совершает тяжкий грех.
Но этим людям страх пред Господом неведом.
Год сорок первый. В Польше просто беспредел
И юдофобство дышит в Прибалтийских странах!
Там и без немцев предрешен был их удел,
И невозможно было выйти из капкана.
Те преступления невозможно обойти:
Погром во Львове страшен и бесчеловечен!
Евреев гнали, издеваясь на пути,
А их расстрел был с одобрением встречен.
Сентябрь, Киев, тот же сорок первый год.
И объявления: «Всем жидам прийти с вещами!»
И обреченно в неизвестное бредет,
Народ, что жил еще недавно рядом с вами.
Вы круг спасательный не дали землякам
И повели себя как члены  Ку-клус-клана!
Видать из прошлого вновь возвратилась к вам
Эпоха гетмана известного, Богдана.
Вот Бабий Яр. Он вскоре превратится в ад,
В исчадие ненависти, зверства и бесчестья!
Здесь немцев было лишь четыреста солдат,
А полицаев, что из местных, тыща двести!
Евреев сразу раздевали догола,
Младенцам головы прикладом разбивали.
А банда нелюдей к обрыву их гнала
И хладнокровно беззащитных убивала.
И за два дня здесь тридцать тысяч человек
Легли на дно отныне проклятого Яра.
От потрясений, что постигли прошлый век,
Не содрогнулся мир, он в парадигме старой
Свершилось чудо! Мне, как в сказке, повезло!
Последний поезд втиснул нас в свои объятия.
За грозовые тучи солнце не зашло
И в Бабий Яр мы не попали на распятие!


                ______________               
Да, с первых дней войны товарищ Сталин знал:
Вопрос еврейский враг решает в мясорубке.
Но крику помощи несчастных он не внял,
И, как обычно, раскурил спокойно трубку.
Война закончилась, но был велик погост
На фронте павших и невинно убиенных!
В стране старались преуменьшить Холокост,
И обвинить во всем попавших к немцам пленных.
СССР, тяжелый год сорок восьмой.
Убит Михоэлс, главный режиссер ГОСЕТ-а!
Евреи поняли: запахло вновь грозой,
Весь опыт прошлого им говорил об этом.
Расстрелян весь Антифашистский комитет,
В его составе были видные евреи.
Тогда казалось - это сон, и это — бред.    
Сгустились тучи, что-то страшное вновь зреет.
«Врачи-убийцы!» - в заголовках всех газет.
И вмиг посыпались угрозы градом.
«Врачам-вредителям прощения нынче нет!»
Темнело небо, жизнь казалась адом.
И понеслось: - «Хотели Сталина убить,
Вождя народа, одержавшего Победу!»
«Необходимо их на площадях казнить,
А тех, кто скрыл и не донес, отправить следом!»
На Ближней даче громкий голос вдруг затих.
И все узнали про Чейн-Стоксово дыхание.
Инсульт. А может, кто-то из своих
Подсократил ему земное пребывание?
В стране Советов, нам долбили - все равны,
В стране великой, равноправной и единой!
Но часто в ссоре дворовые пацаны
Кричали вслед нам: - Убирайтесь в Палестину!
Ну, а потом? Потом прошел двадцатый съезд.
«Врачей - убийц», представьте, даже оправдали!
И на евреев чуть уменьшился «наезд»,
Но из страны их все равно не выпускали..
Я возвращаюсь в наши дни. И вот опять,
Во многих странах неспокойно жить евреям.
Как будто время поворачивает вспять,
Пожара нет, но что-то ощутимо тлеет.
Ведь с той поры промчалось восемьдесят лет
И пепел Эйхмана развеян был над морем.
А вот раскаяния не было и нет!
И Холокост кому-то хочется оспорить.
Да, существует нынче множество примет,
Что есть желанье снова ввергнуть мир в потемки.
Из тех преступников давно уж многих нет,
Но бороздят сегодня поле их потомки.
И, никуда не деться, жив антисемит,
Он утвердился нынче в новом поколении.
И потому, коль у него в душе свербит,
Так это значит, он желает повторения!
Но есть еще один пылающий очаг,
Соседи наши, не последние в обзоре.
Они считают, что Израиль — это враг,
И что его необходимо сбросить в море!
Их президент, видать ему замены нет -
Диктатор и тиран! И чем он знатен?
В большом терроре проложив кровавый след,
Он, к сожалению, до сих пор рукопожатен!
Наш бывший ВАК, видать по-пьяни, выдал трюк,
А, может быть произошедшее не просто?
И звание доктора каких-то там наук,
Он получил за отрицание Холокоста?
В молитве каждый ритуал - он нерушим
И соблюдалось это всеми в каждом веке.
Евреи молятся на Иерусалим,
А мусульмане молятся на Мекку!
Все этим сказано, но наш лихой сосед,
Впитавший ненависть к евреям с дня рождения,
Считает: лучше оставлять кровавый след,
Чем проложить дорогу к примирению.
Жесток, коварен и хитер Ближний Восток,
В решении споров понимает только силу.
Наш арсенал многообразен и широк,
Не только армией сильны мы, но и тылом!
Израиль молод, он не ангел во плоти,
Трудны дороги, но к былому нет возврата.
- «Мы здесь живем, нам больше некуда идти»! -
Так Голдой Меир было сказано когда-то.