Жизнь роковой броши - глава третья

         Ленинград - Сибирь - Ленинград.

      Жизнь без Георгия приобрела серые оттенки. Потеряв, Ядвига поняла, как сильно она любила этого человека. Её не угнетала тайная жизнь. Их отношения были столь прекрасны, что она бы так и до старости могла прожить, не упрекая, не жалуясь. Редкие свидания за городом... И вот его нет...

     Начавшаяся война застала врасплох. В первых числах сентября, в солнечный день, на город обрушился шквал бомб. Она забрала дочь из школы и спешила домой. Неожиданно дочь вскрикнула и стала падать. Вокруг рвались бомбы, а Ядвига кричала от горя над дочерью, обнимая безжизненное хрупкое тельце. Люди бежали мимо, прятались в подворотнях, а она смотрела на побледневшее лицо дочери, клялась отомстить и никогда больше не рожать детей.

     Разные судьбы у людей. Тяжёлое время выпало ей. Похоронив дочь, решила уехать из города. Через три дня ей доверили сопровождать ценности, отправляемые в Москву, конфискованные у граждан. При составлении описи увидела знакомую брошь с жемчугом и изумрудами. Не присвоили служивые, сдали на хранение. Понимала, что государству нужны были деньги в такое лихое время. Там, в столице, знали, как этими ценностями распорядиться. По дороге их эшелон разбомбили вражеские самолёты. Охрана была мертва. Нашла двух солдат из другого вагона, не сказав, что это за ящики, настояла на перегрузке в другой эшелон и сопровождать их вместе с ней. Подчинились безропотно, больно уж серьёзный документ был у гражданочки.

     В Москве обратилась к коменданту на вокзале, тот вызвал из госохраны кого-то. Приехали в форме чекистов, проверили её документы, солдатам велели вернуться в свою часть, выдав им справки. Погрузили ящики в машину, её заботливо посадили в кабину...

     Очнулась от холода. Не может понять, где лежит. Ночь, дождик моросит. Поднялась и побрела по улице. Дошла до милиции. Голова разбита, пальто в крови. Написала заявление, приложив опись ценностей, которую хранила на теле. Её выслушали, почитали заявление и вызвали из другого ведомства команду.
Допрашивали несколько суток. Привезли коменданта с вокзала, тот её не признал.

     - Первый раз эту гражданочку вижу! Не обращалась она ко мне на вокзале, никого я ей не вызывал, - врал он, не моргнув глазом.

     Фамилию солдатиков она не записала и не запомнила. Сотрудников её ведомства кого призвали в армию, кто погиб под бомбёжкой. Время военное. Влепили ей десять лет без права переписки. А кому и куда ей писать?

     Другой эшелон увозил её из Москвы. Разные мысли будоражили сознание. Хотелось голову в петлю и не дышать, но всякий раз появлялось лицо Георгия. Снился он ей каждую ночь. Рассказывал, как славно им вместе с дочуркой бродить по паркам. Всегда был весёлый, взгляд ласковый и всё повторял, словно наяву:

     - Береги себя, моя славная! Живи за нас двоих! Встретишь ты ещё замечательного человека, полюбишь его и будете вы жить в столице, рядом с Красной площадью.

     Жизнь лагерная всякая была. Озлобленный народ, отощавший, а нормы на лесоповале и для мужика сытого не под силу. В конце войны приехал в лагерь представитель засудившего её ведомства. Брюнет жгучий, кавказских кровей. Стройный, форма на нём влитая, сапоги до блеска начищенные. Привели её в кабинет начальника лагеря. Стоит она в фуфайке порванной, штанах ватных, старый платок на голове. Говорит ей приехавший что-то, а у неё звон в ушах и слова не улавливаются сознанием.

     - Вы не слышите меня, уважаемая? Вас освобождают и я приехал сопроводить вас в Москву. Нашли мы потерянные украшения. Вам надо выступить свидетелем на суде над проходимцами. Вы сейчас сходите в баню, приведёте себя в порядок, одежду вам всю привёз, у нас самолёт через три часа. Я представитель прокуратуры. Меня Вано зовут, - говорит, а сам улыбается, сверкая белоснежными зубами.

     Разместили её в гостинице, что недалеко от суда была, приставили охрану, сопровождали, не давая сделать шагу. Осудили группу людей из госохраны. Бывший комендант вокзала до суда не дожил, повесился в камере.

     Судебный процесс прошёл. Она вернулась в Ленинград. На удивление, комната со всем содержимым уцелела благодаря соседке, тёте Таси. Запылились шторы, но брошь висела целой и невредимой. Послевоенная жизнь входила в прежнее русло. С документами о полном снятии судимости восстановилась на прежнюю работу. Руки уставали от печатания, не отошли они ещё от тяжёлого труда в лагере. В третью комнату, освободившуюся из-за гибели соседей, въезжал новый жилец, о чём их уведомил домоуправ. Комнату освободили от старой мебели, отремонтировали, заодно приведя в порядок коридор, туалет, ванную и кухню. Квартира приобрела совсем другой вид. Ядвига многое изменила и в своей комнате, отдав кроватку дочери сослуживице. Помогла тёте Тасе с побелкой, новые шторы в комнате старушке повесила, порядок в шкафах навела, выбросив весь хлам. Легкий запах краски ещё не выветрился, рабочие завезли мебель в комнату нового жильца. Пришли две женщины навели красоту, даже цветы в вазу поставили.

     Ранним утром, приняв душ и выпив чашку чая, Ядвига готовилась выйти из квартиры. Дверь внезапно открылась и она увидела на пороге Вано с двумя чемоданами. Он не удивился, увидев её, лишь заулыбался.

     - Принимайте нового жильца. Каюсь, сам выбрал эту комнату. Адрес ваш запомнил из дела. Врезался он в память и не смог я забыть. А когда узнал о направлении сюда, то и назвал его. Надеюсь, вас не сильно напряг ремонт в квартире?

     Он говорил, а Ядвига стояла, прислонившись к стене, с широко открытыми глазами, ловя каждое слово. С первой встречи в лагере в её сердце пришло тепло к этому улыбчивому человеку, принесшее желание жить.

     - Проходите, что же мы стоим на пороге. Комнату вашу привели в порядок, ключи в двери. Спасибо, что позаботились о ремонте квартиры полностью. Мы и свои подремонтировали. Жаль, что подъезд в столь жалком состоянии, но время наступит и дойдёт очередь до него, - говорила Ядвига, провожая к двери нового жильца, смущённо опустив глаза.

     Её двери были напротив, а комнаты равные по размерам. Поторопилась уйти к себе. Посмотрев в зеркало, увидела радостную улыбку, какой не было давно на её лице. Луч солнца в окне осветил брошь на портьере и та засверкала, многократно отражая его свет своими каменьями. Давно она так не сверкала. Тревожно стало на душе, но прогнала печальные мысли прочь. Сладко запело сердце в груди. Новые чувства звали к продолжению жизни.

     Прошёл месяц со дня приезда Вано. Всё изменилось в доме. Начался ремонт в пустующих квартирах, въезжали новые жильцы, вперемежку с возвращающимися. В подъезда было установлено круглосуточное дежурство. Тихими вечерами, на чистенькой кухне, втроём пили чай с баранками. Это были весёлые вечера. Смех, шутки.

     В один из вечеров в квартиру позвонили. Ядвига пошла открыть дверь. На пороге стояла женщина, у ног которой лежал большой чемодан. Отстранив Ядвигу рукой, женщина вошла в квартиру, с трудом затянув чемодан, и крикнула:

     - Вано, лапочка, отзовись, приехала твоя жена, помоги мне с чемоданом, я очень устала.

     Увидев появившегося Вано, попыталась обнять его, но он отстранился и произнёс:

     - Зачем ты приехала? Ты захотела получить развод, ты его получила. Что тебе ещё надо от меня? Квартиру в Москве я оставил, как ты того требовала. Ты сразу привела туда своего нового избранника. Прошёл месяц, ты являешься сюда, как ни в чём не бывало и заявляешь, что приехала моя жена. С какой стати? И скажи на милость, как тебя пропустили в подъезд?

     - Понимаешь, лапочка, он бросил меня! Я приехала, потому, что меня выселили из нашей с тобой квартиры, поскольку она служебная, дав малюсенькую комнату на окраине Москвы и без мебели. Поэтому он и ушёл от меня, не пожелав уезжать из центра. Ты же здесь получил шикарную квартиру в центре и обзавёлся новой пассией. Или уже женой? Как ты мог? Ты разлюбил меня? Я не могу в это поверить! Ты должен простить меня! - произнесла вошедшая, сев на чемодан. - Я никуда отсюда не уйду, пока ты меня не простишь. Пусть эта дамочка уходит, а я останусь. Надеюсь ты ещё не расписался с ней?

     Ядвига направилась к двери в свою комнату, не желая быть участницей разговора.

     - Не уходите, Ядвига, - остановил её Вано, подойдя к телефону и быстро набирая номер.

     Вскоре появился запыхавшийся милиционер. Он растеряно выслушал Вано, потребовавшего выпроводить гостью и впредь никогда не пропускать в дом.

     - Простите, но гражданочка назвалась вашей женой, а паспорт я не проверил, даже чемодан помог поднять. Выходит, она обманула, - смущаясь, ответил дежурный. - Сейчас всё исправлю, не сомневайтесь.

     Он резко поднял пришедшую с чемодана за руку, вывел на площадку, забрав тяжёлый чемодан. Ещё какое-то время был слышен в подъезде голоса дежурного и дамы, потом всё стихло.

     - Простите, Ядвига, за эту сцену. Пойдёмте допивать чай. Жаль, но он уже остыл, а наша соседушка ушла к себе.

     - Вы хотите горячего? - спросила Ядвига.

     - Нет, любимая! Выходи за меня замуж, - ответил Вано.

      Через месяц они зарегистрировали брак и Вано подарил дорогую брошь...