Ростки сирени

Взошли под изгибами солнца и тени
Четыре пугливых росточка сирени.
Четыре тростинки под кровом апреля
Взошли и доверчиво в небо глядели.

Глядели, как солнце вставало задорно,
Лучом прогревая им кроны и корни,
И кроткие ветви росточков сирени
В тот миг становились как-будто сильнее.

А солнце резвилось, а солнце смеялось,
И где-то в листах неокрепших терялось,
И зайчиком быстрым в игривом прищуре
Скакало в салатовой их шевелюре.

А вечером поздно, когда уходило,
По спутанным кронам лучом проводило,
И трелями им напевало на ушко,
И ласково их целовало в макушку.

А ночью бессонной тайком вышивало
Молитвенной нитью для них покрывало,
Чтоб кутать в него все бескрайние дали,
Чтоб только ненастий они не видали.

Ростки подрастали, цветы раскрывали,
И ветви к рассвету свои воздевали,
И запах сиреневый, сладкий и вешний,
Струился по миру рекою неспешной.

Но тучи нависли размашистой вязью
И солнце закрыли, замазали грязью,
И смерч налетел, и ростки покосило,
И гнуло их наземь, и оземь их било,

Да, било невинных, без права и чести,
Погрязнув в разрухе и жажде о мести,
Разрушить, сломать. Очернить, как попало.
Лишь чтобы страдало, лишь чтобы страдало.

Их ветви повисли, как голые плети,
Но втайне ростки все мечтали о свете,
Что солнце вернется, утешит печали,
Укутает в лунном своем покрывале...

А гром гоготал: да раскройте же веки!
Кто вас породил, тот и предал навеки,
Предатель сбежал, заплутавшая птица,
Остался лишь я! Вы должны покориться!

А солнце сквозь тучи светило, светило,
И тратило все непомерные силы,
Шептало чуть слышно простыми словами:
Я с вами, не бойтесь! Держитесь, я с вами!

Ростки были тонки, ослабшие корни,
Они испугались, склонились покорно,
И шлейфом по миру струиться устали,
И солнце забыли и ждать перестали.

Но пир грозовой был напрасный и краткий,
И вырвалось солнце из дьявольской хватки,
Сожгло черноту, по земле распустило
И стало еще горячее, чем было.

И кроны поникшие снова ласкало
И свет по засохшим ветвям расплескало,
И вновь зацвели они, черпая силы,
И радуга землю, как шапкой накрыла.

И стало тогда непреложно бесспорным,
Что сколько любовь ни замазывай черным,
Ни вей ее, злобой своей завывая,
Она, материнская, вечно живая.

Что даже сильнейшая буря стихает,
Что снег по весне обязательно тает,
Что все мы под Ним, а не друг перед другом,
Что каждый получит свое по заслугам.

01.2020