7. В полночь лесная изба колдуна

                Эпический Сибирский Сказ о любви
             
           (предыдущий фрагмент http://stihi.ru/2020/07/17/1844
             «6. Это я! И не из сказки!»)

                ПРОЛОГ

…Летит фантазия к раздолью –
на мир наш только засмотрись!..
…У Насти связь с речной юдолью
сродни подмосткам для актрис.
Ей наслаждаться внове ролью,
где чары – тот ещё сюрприз!
Слышна    игра    в напеве полю –
непредугаданный каприз:
«…Колдую я без перебою.
Хитра, как волк, быстра, как рысь, –
незаменим, само собою,
кураж потребностью благою
для начинающих актрис. –
Уж если Бабою-Ягою
я назвалась, то и другою
косой бы мне обзавестись».
Как Настя с гостьей разошлись,
так завертела та рукою –
у странной бабы свой каприз –
поплыл туман вдруг над рекою

и с великаншей влился в лес.
Не сон. Подарок не исчез,
блестел вполне себе серьёзно.
Для Насти это не угроза.

У Насти    свой    был интерес.
Она, вслед бабе глядя косо,
взялась плести по-бабьи косы.
Вдруг ищут? Времени в обрез…

…Неутомима шаловница,
всегда на выдумку легка.
Смогла малышка обновится.
Была косица-единица,
а стало – вдвое не слегка.
Пока в потёмках узелка
добро дарёное теснится,
Душа шалуньи – не темница.
В Душе у Насти козликал
былинный дух. Мир удивится.
– Всё, даже кто издалека,
  не скажет, будто я – девица.
  И мне поверит: да, Яга.
  А я скажу: «Жизнь дорога?!
  Так поклонитесь без комедий,
  не то нашлю на вас медведей
  и чёрта Длинные Рога!

Играл ли   ветер   облаками,
иль солнце спряталось поспать,
но Настя вспомнила про камни,
в тени, мол, будут ли блистать?..

– …Настёна!  – мать с отцом беглянку
тревожно взяли в оборот. –
  Да мы из кожи наизнанку
  едва не вывернулись!.. Брод
  тут в речке есть, но ты – малышка
  и если б сунулась пешком,
  то для тебя   глубок   он слишком!
  И вообще, как ты тайком

  могла уйти от нас без спросу?!
  А тут живёт речной дракон.
  Тебя, не будь он дураком,
  давно втащил бы вглубь за косу!
  Ну, а твой тятька б бурлаком
  упёрся в берег и, ликуя,
  тебя тянул бы за другую!
  Молчишь? И даже КУЛАКОМ
  вольна грозить?! Что в кулаке-то?
   Ответь    хоть на один вопрос.
Смутилась дочь. На скулах это
вмиг кумачом отозвалось.
Что дети – трутни в ульях лета,
не   скажет    мать, но… что-то где-то

есть в интонациях, ей-ей:
– Что прячешь? Пальцы-то расклей!
Ростки душевной лжи – короста!
Как отмолчаться? Тон всё злей.
У «дамы» маленького роста
кровь, словно ямщикова почта,
летит пол кожей веселей…

– Не слышишь ты слов добрых?    Вот    что
   с тобой мы сделаем в селе, –
слова у мамки не елей…
…Ложь во спасенье – речь прохвоста.

Речь Насти, как пыльца с полей:
– Нет ничегошеньки! Я просто, –
малышка врёт, став ниже ростом.
Дан срок молчать, хоть околей!

Молчать легко ли слишком долго!
Про подчиненье, чувство долга
всё слышит – сопли до колен.
– Запрём в избе на целый день!

   И можем два ещё накинуть…
Для Насти труден выбор фраз:
– Я показала бы всё враз,
   но мы ещё не    бедняки   ведь.

   Когда б ни камешки, на что б
   купить жеребчика?! Ведь хотца…
Тут у отца глаза на лоб,
а мамка даже и смеётся:

– Не лишним будет и бычок.
   В семье и впрямь достаток робкий.
Разжала Настя кулачок,
а на ладони… Самородки!

Улыбка тятина в усах
вмиг округлилась:      – Насть! Откуда?..
Сверкало золото в лучах:
не меньше сотой доли пуда…

Сильна родительская власть,
вопросы Настю бьют, как гвозди.
Тут рассказать бы ей о гостье…
Открыла рот, но… осеклась.

Способна врать и без прикрас,
ушла от правды без отсрочки:
– Нашла вон там вот, на песочке.
  Мне б не сверкали, если грязь…
            *             *             *
…Не на серебряном да медном
достатке стал Иван, как лом,
ходить вскорь с длинным рукавом.
И по уму, и по приметам,

и в честь удачи, в основном,
коня купили бабьим летом –
не надо брать чужих в наём…
…В ту пору овдовел в   селе   том

немолодой мужик-куркуль.
Крысаном в обществе прозвали
не из-за челюсти и скул,
а за ухватки на базаре,

да за крысиный хищный ум.
Короче, ум крутой, не всмятку.
Вдовец не то чтоб толстосум,
но шёл любым путём к достатку.

Крысан однажды с бодуна
безбожно сунуться, как сволочь,
в  лесную избу колдуна
не побоялся даже в полночь:

– …Я со своим житьём-быльём
  припёрся, сам себя позоря.
  Остался с дочкой бобылём,
  но прикипел к жене   чужой    я.

  Нет ни покоя мне, ни сна!
  Всегда заглядываюсь жадно
  я на Марию – мне ясна
  моя мечта с ней плотоядно,

  не посчитавшись с муженьком,
  сойтись, во что бы то ни стало.
  Затеей страстной я влеком.
  По мне, хоть ты, хоть волчья стая,
  пускай бы мужа извели,
  чтоб устранить его с земли!
– Ну, что же, соизволь, шатая
  судьбу свою, взять козьих три

  копытца и за погань эту
  дай серебром сейчас монету.
  А заклинание дарю!
  В ночи Ивану по двору

  тайком копыта    разбросай   ты.
  Услышишь грома ли раскаты,
  иль в чистом небе что сверкнёт –
  закончи по двору обход.

  С утра муж выйдет квелый, вялый,
  а всё ж уедет на коне.
  Ну, а какой сгубить облавой
  засоню, то известно мне…
           *             *             *
                (продолжение http://stihi.ru/2020/07/18/3208)