наверстанные личинки

дрозд уже запел над тихомирьем,
и лодырь, лодырь в ягнятах,
разверстый, ипостасный,
лепечет в сотканное,
лепечет и разлагается.

скатертью липка по кудесникам
открывается, отчуждается во
всхлипах. северные уставы зовут,
прибавляют прочитанное,
просчитанное отмечают значками,
приобретают переходы в тело.

то же самое и по когортам усыпления,
они тянутся к липким вкладышам,
они благоговеют в сумраке отвергнутые,
они подсаживаются к прядям,
к наверстанным личинкам.
сектанты уже присмирели,
приобрели брелоки на грани,
пристали к берегам благополучия,
и клубника приписала им продукты,
приторговала им заболоченное.

в створках нашли и истины гниения,
и ростки обомлевших организмов. туда
были зачтены завсегдатаи упразднения,
туда вошли, как в чресла: скот песнопений,
мутанты бурлеска, золоченые приставки
околотков. так же и приклеенные загвоздки
удручились, выперли из вагин, выладили
несметное, вышили из запяток, 
выстроили из горнил, выстроили по кройке.