Там, где бегун немецкого языка

ТАМ, ГДЕ БЕГУН НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА

Там, где бегун немецкого языка, беловолосый поджарый атлет,
на старте ложится на спину, свечкой, длинные ноги упёрты в грот,  –
там и рождается вогнутая река, выдох и вдох, растущие сотни лет,
твёрдый приступ, дрожание, перламутровый рот.

Человек не может себя раскидать, стремясь овладеть другим, но не листопад
немецкий язык, не человек, не водопад и не червь дождевой: 
в нём слово метает, как диски, части себя, взлетает над,
оно обнимает фразу, разорванное; язык живой, 

он не желает клятв, не требует твоей брони – он тебе сродни, 
томасоманновский локоть в гейневском рукаве,
и ты ходишь по гроту рта, ищешь родник, что соединит
арку поволжского дома и месяц над Марбахом в мокрой траве.

Ты судоходен и статен, пока он, гибок и совершенно гол
(сколько небесных светил хранят его берега и вода и дно!),
пружинит телом, шагает, ласкает рёбра твоих альвеол.
Стань сосудом ему, хребтом, умирающим ради жизни зерном.