контрабандист

       Шел 1980 год, год рождения Роналду, XXII-х олимпийских игор в Москве и нелепой смерти Высоцкого. Мне было девять лет. Мы с мамой возвращались с летних каникул к отцу, который в то время работал в посольстве СССР на территории Венгерской народной республики. Скорый поезд "Москва-Будапешт", мчал меня по необъятным просторам нашей родины, к моей новой школе и запаху жвачки.
       Вагон в котором мы ехали, кричал чистотой своих туалетов и помпезностью ковровой дорожки. Он назывался "СВ" и в нем никогда не заканчивался кипяток. С правой стороны купе, одна над другой, располагались, две широкие полки, левая сторона, была с низу до верху заставлена нашим багажем с конфетами, гречкой, водкой, тушенкой и прочей ручной кладью первой необходимости советского человека в Венгрии. В углу, расположился небольшой столик. Столик с секретом. Секрет его, заключался в откидной крышке, под которой, был спрятан умывальник. Без труда, можно было помыть руки и почистить зубы не выходя из купе.
       Жаренная курица завернутая в фольгу и яйца в крутую, были неприменным атрибутом поездов дальнего следования, но ужинать мы пошли в вагон ресторан. Он находился по соседству, так что далеко идти не пришлось.
       Когда мы вернулись, я забрался на верхнюю полку, уперся лбом в темное окно и вглядывался в пробегающие мимо меня редкие огни полустанков. В одно мгновение, стук колес превратился в колыбельную и я не заметил как уснул.
Проснулся я от яркого света, который через стекло слепил даже закрытые глаза. Поезд стоял, но мне показалось, что наш вагон висит в воздухе.
       - Это Чоп, граница, нас на другие рельсы ставят-пояснила мама. Скоро будут проверять вещи и паспорта.
       Вдруг, как на зло, у меня скрутило живот, да так скрутило, что в глазах потемнело, на лбу проступил пот. Я глубоко задышал, но боль не отступала. Надо было что то делать и срочно! На время стоянки поезда объявляется "санитарная зона" и все туалеты закрывают. У меня оставался лишь один шанс... стол с секретом. Я поднял заветную крышку, вагоно-ресторанная котлета по домашнему и яичница с помидорами в ту же секунду высвободились из своего заточения. Мой организм вздохнул с облегчением.
       За дверью был слышан топот кирзовых сапог и звонкий голос проводнице:
       - Товарищи, товарищи! Все пройдите на свои места, пограничный контроль...мужчина зайдите в купе!
       А вдруг они осмотрят не только багаж, но и полезут в секретный стол? Вот тогда конфуз может получиться! Если узнают, то из пионеров могут исключить! Я растерянно посмотрел на маму. Не долго думая, она плотно упаковала содержимое столика в газету "Правда" и ловким движением отправила "бандероль" в узкую щель купейного окна.
       Дверь купе отъехала в сторону и на пороге возник долговязый таможенник и коренастый, не высокого роста пограничник с карманным фонариком и компостером, как у кондуктора.
       - Паспорт приготовьте, выдавил коренастый и включил фонарь.
       Мама протянула документ пограничнику.
       - Муж дипломат? Ребенок Ваш?, без паузы произнес маленький и не дожидаясь ответа заработал компостером.
       - Счастливого пути-пожелал долговязый, косясь на баррикаду из нашего багажа.
       Дверь захлопнулась и я понял, что "таможня дала добро"!
       Не прошло и минуты, как дверь в клуппе резко открыли. На пороге стоял все тот же долговязый таможенник, из подмышки которого, торчал маленький пограничник.
       В руках он держал газетный сверток...
       - Это из вашего окна пять минут назад сбросили.
       - Хорошо путейцы заметили-на выдохе, сказал долговязый.
       - Пригласите понятых!-громко скамандывал маленький, проводнице.
       Сверток положили на все тот же столик и в присутствии пожилой супружеской пары из соседнего купе, осторожно развернули...
       В спертом воздухе, повисла мхатовская пауза. Крепыш выключил свой фонарик и шустро выскользнул в коридор. Следом за ним потянулись и все остальные, а я остался на едине со своей "контрабандой"...
       Шел 1980 год и я не мог знать тогда, что через два года отца попытается завербовать австрийская разведка и мы уедем из страны, что через десять лет не станет СССР, наступят лихие 90-е, я стану "братком" и еще раз увижу долговязого...
 

декабрь,
2012г.


© Андрей Балаев